В нашем случае до фотосессии и сувениров в коллекцию было еще далеко. Объект нам попался не заброшенный, а действующий, и это очень плохо пахло, хотя и сулило массу тех самых вещей, ради которых молодежь к нам приходит: Тайн, Загадок и Приключений.
Покопавшись во встроенном в стену рядом с входом щитке, Мика врубил освещение, что, по правде сказать, мало прояснило ситуацию. Зал производил впечатление прочно забытого и заброшенного, слой пыли на всех доступных обзору поверхностях был такой, что при одном на нее взгляде хотелось чихать. Никаких намеков на дополнительные выходы. Правда, двенадцать «гробов» черного цвета, каким бы ни было их предназначение, выполняли его исправно — то есть гудели вполне осмысленно. Точнее, не все двенадцать...
Обойдя склеп, поочередно прикладывая руку к «гробам», я обнаружила, что работают в штатном режиме только девять. Еще три молчали. Сломались или просто выключены?
— Что-то мне эти штуки напоминают, — голос Мики звучал не особо уверенно, однако пальцы его проходились по поверхности «гроба» с тем узнаванием, с каким слепой пианист нащупывает клавиши незнакомого инструмента. Неожиданно раздался щелчок, и боковая панель начала уходить в сторону, обнажая внутренности черного ящика. Стоявшая прямо за спиной Мики Ясмина с криком отскочила в сторону (она, впрочем, никогда не стеснялась выражать свои эмоции максимально громко). Я подбежала с пистолетом наизготовку, но тут парень разогнулся, отошел в сторону, демонстрируя всем нам внутренности «гроба».
— Это называется «Авалон-354». Первая в истории камера псевдоанабиоза человека. Величайший в свое время шаг вперед... ну, по крайней мере, в сравнении с крионическим шарлатанством.
Внутренняя подсветка, видимо, включалась автоматически при открытии задвижки. Как в холодильнике, промелькнула у меня неуместная мысль. Посмотрев в прозрачное окошко, я поняла, почему же закричала Ясмина. В слегка мутноватой жидкости, опутанная бесчисленными проводками и трубками, виднелась человеческая голова. Мужская, скорее всего, и без каких-либо следов растительности. Еще можно было различить плечи, так что, видимо, остальное тело тоже имелось в наличии. Иначе просто незачем было делать камеру настолько габаритной. Отсутствие волосяного покрова и обилие подведенной к телу аппаратуры несколько затрудняло определение возраста человека. Тридцать? Сорок? Точно больше двадцати и меньше пятидесяти.
— Псевдоанабиоз? — переспросила Лу. — То есть он лежит тут с дореволюционных времен?
— Тогда уж — с революционных, — возразила Ю. — Документы об объекте датируются сорок девятым годом, война уже была в разгаре.
Пока девочки обсуждали историю эпохи, бывшей для них былинной и легендарной, я тихо радовалась, что никто из них не проблевался и не впал в истерику от такого поворота сюжета. Что бы это все могло значить? Варварские опыты в стиле фашистских «докторов»? Да, от имперцев всякого можно ожидать, они в свое время реконструировали самые разные периоды всемирной истории, вводя на порабощенных территориях практику публичных телесных наказаний и публично сжигая полотна неугодных художников. Только что-то не похоже это на деятельность тех имперцев, которых я знала и с которыми воевала, — слишком уж... высокотехнологично?
И еще одна мысль не давала мне покоя. Где-то я видела эту голову. Отсутствие волос затрудняло опознание, но я не сомневалась, что лицо мне знакомо, причем и в профиль, и анфас по отдельности. Значит, видела я его не живьем, а где-то в ориентировках... Хотя, к тому времени, как я начала работать в КОРДе, этот персонаж давно уже лежал в своем гробу. Следовательно...
И тут меня осенило.
— Мика, — скомандовала я. — Открывай остальные камеры, мне нужно видеть их лица. Кажется, я знаю, с кем мы имеем дело.
Чем больше камер открывал Мика, тем отчетливее я понимала, чьи головы увижу в оставшихся. Несложно было вычислить и то, кто же лежал в навсегда замолчавших «гробах» (никаких останков мы там не обнаружили, тела, похоже, попросту растворились в мутной жидкости — возможно даже, пошли на прокорм оставшихся в живых).
— И что теперь? — спросила Лу.
— Скажи, Мика, дорого ли стоили эти «Авалоны» в эпоху свободного предпринимательства?
— Их было сделано двадцать штук за всю историю, — не дожидаясь ответа Мики, выдала справку Ю. — Все двадцать — номерные, часть из них находится в Амстердаме, часть — в Токайдо. Цена — от...