— Кстати, Марьям, а как он сейчас выглядит в реальном мире? — спросила Аля, не обратив внимания на вопрос цесаревича.
— Попробую показать, — Марьям щелкнула пальцами, девушка в черном платье удивленно моргнула, затем скривилась от омерзения:
— И правда — упырь какой-то.
— Что, что вы со мной сделали?! — закричал Михаил, глядя удивленно на свои руки, которые неожиданно приобрели какой-то бледно-серый цвет.
— Да без проблем, можешь в зеркале посмотреть, — Марьям щелкнула пальцами второй раз, и на месте черного прямоугольника, бывшего окна, появилось обыкновенное зеркало. Вместо здорового молодого человека, чье лицо стало бы достойным украшением обложки GQ, а сексуальное загорелое тело и без графической обработки пристойно смотрелось бы в любом спортивном журнале, цесаревич увидел в отражении мертвенно-бледное существо с атрофировавшимися мышцами и совершенно лысым черепом, напоминающее и в самом деле то ли вампира, то ли толкиновского Голлума. Потрясенный произошедшей с ним метаморфозой, Михаил страшно заорал, нервы его не выдержали и он попытался броситься на женщин... но обнаружил, что ноги его намертво приросли к полу.
— Это уже ты? — улыбнулась Марьям. — Молодец, быстро учишься.
— Спасибо, я с детства мечтала быть волшебницей, — ответила Аля и нахмурилась. — С детства, которого у меня, оказывается, не было. И я так и не стала до конца материалисткой: сколько бы умных книг ни довелось прочитать, а разум все равно протестовал... Ладно, давай заканчивать. Я думала, это доставит мне больше удовольствия — добраться до него наконец.
— Ты его однажды уже убила, — напомнила Марьям.
— Не помню, — покачала головой Аля. — Что было — не помню, чего не было — помню, такой вот парадокс...
— Да кто вы такие?! — прохрипел сорванным голосом Михаил.
— Мы не палачи, если тебя это обрадует, — ответила Марьям. — Конечно, мир, который ты столько лет тиранил и насиловал, больше в тебе не нуждается, и можно было бы убить тебя прямо здесь — но зачем? Ты и так хуже чем мертвец. Да и вообще — вашу компанию мы судить не имеем полномочий, так что пока посидишь тут. Ю, загрузи ему обучающий курс для старшеклассников, чтобы не скучал. И убери, кстати, этот додескаден, мы же не едем никуда, я просто не вижу этого меню...
Поезд неожиданно и одномоментно словно остановился — то есть исчез звук движущегося вагона, однако никакой бросающей вперед силы инерции Михаил, к своему ужасу, не почувствовал. С окном же произошло очередное превращение: на месте зеркала появился обыкновенный стереоэкран. Незнакомый цесаревичу логотип вращался вокруг вертикальной оси на фоне закольцованного видеофрагмента, на котором современные строители восстанавливали мраморную облицовку пирамид Гизы — какой она была тысячи лет назад. И ниже логотипа — подпись: «НОВЕЙШАЯ ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ. КРАТКИЙ ОБУЧАЮЩИЙ КУРС. ЧАСТЬ 3 (2048-2084)».
— Здравствуйте! — слегка механический мужской голос не имел, казалось, четкого источника, раздаваясь со всех сторон. — Вас приветствует интерактивная обучающая среда типа «Меринг». Скажите «меню», если желаете продолжить работу в голосовом меню. Скажите «линза», если хотите синхронизировать работу терминала с вашим нейроинтерфейсом...
Цесаревич ощутил, что сковывающая его сила исчезла в тот самый момент, когда Аля и Марьям без следа растворились в воздухе, но, подбежав к двери и распахнув ее, он наткнулся на очень твердую и абсолютно черную стену — такую же, каким было окно вагона пару минут назад. Больно ударившись о нее лбом, Михаил наконец осознал, что все происходящее — не сон, а страшная реальность. В этот момент ему до смерти захотелось потерять сознание, однако в спасительное забытье нельзя было впасть усилием воли.
И тогда, чтобы вызвать, словно демона, свою последнюю надежду — безумие, избавляющее от страданий, — цесаревич страшно, но совершенно неестественно расхохотался.
— Глупо все-таки вышло, извини, — Аля достала очередную папиросу, приложила к ее кончику палец, пока та не затлела, раскурила и неловко улыбнулась. — Если честно, я хотела, чтобы он ползал у меня в ногах, выл от страха, дрожал как осиновый лист. А получилось...
— Такие вещи вообще мало радости приносят, поверь моему опыту, — ответила задумчиво Марьям.