Через некоторое время Чо открыл глаза и спросил Хоэ:
— Ты видел Тика?
Хоэ удивился:
— Где?
Чо нахмурился:
— Где? Где твоя засада. Стало быть, ты в это время уже успел спрятаться?
Хоэ молча опустил голову. Чо отодвинулся от него и голова его сползла с колен Хоэ. Тян, сидевший в другом углу подземелья, заметил:
— Правильно сделал Хоэ, что отступил, когда там был Тик. Мы остались одни, и вот результат.
Хоэ перевел взгляд с Тяна на Чо, ожидая, что тот начнет бранить Тяна. Но Чо лежал неподвижно, с закрытыми глазами. В убежище воцарилась гнетущая тишина. В этот момент Фан, Баи и Тхиет спустились вниз, чтобы решить, кто должен остаться в убежище, а кто выйдет наружу. Тян с печальным лицом сидел на корточках, обняв руками колени. Выслушав Фана, он предложил:
— Можно поступить так: мы поднимемся на верхний этаж и скажем врагу, что согласны выйти. Если нам посчастливится и они не убьют нас сразу, тогда мы найдем путь к спасению. Французов слишком много наверху. Даже если мы бросим гранаты, спастись нам все равно не удастся. Если же мы останемся здесь, они раскопают убежище и перебьют нас всех.
Когда он закончил свою речь, Баи в упор посмотрела на Тяна и сказала:
— Просить у них разрешения, можно ли нам выйти?!
Баи всегда была резка с Тяном. Тян тоже ни в чем не уступал молодой партизанке. Он уже собрался ответить очередной колкостью, но в это время вмешался Фан. Он убеждал Тяиа, что, если внезапно выйти из убежища и завязать бой с французами, тем и в голову не придет обыскивать убежище. Те товарищи, которые выйдут, предварительно тщательно закроют вход в нижний этаж, так чтобы враги не смогли его обнаружить.
Тян уткнул голову в колени и молчал, Чо настойчиво просил, чтобы ему разрешили выйти вместе со всеми. Фан, Баи и Тхиет с большим трудом уговорили его остаться, и, когда трое товарищей поднялись на верхний этаж, Чо проводил их глазами, полными тоски.
Первым шел Тхиет, за ним Фан. Фан, поднимаясь наверх, предложил Баи:
— Может быть, ты тоже останешься?
Баи спокойно переплетала косы. Она вытащила шпильки и тщательно пригладила волосы руками. Девушка не могла ответить Фану: в зубах она держала шпильки.
Фан продолжал шепотом:
— Тебе лучше остаться. Мы беспокоились о Чо и Тяне и не подумали о тебе. Достаточно того, что выйдем мы с Тхиетом. Если выйдешь ты, нам гораздо труднее будет спастись.
Баи вынула шпильки изо рта и твердо сказала:
— Я пойду с тобой.
Фан продолжал уговаривать ее остаться, но Баи решительно прибавила:
— Если придется умереть, я умру вместе с вами. Мы можем еще бороться с ними, разреши мне выйти. — Она смотрела прямо в глаза Фану. В полумраке он увидел блеск ее глаз, устремленных на него. Точно так же она смотрела на него в тот день, когда требовала, чтобы ее приняли в партизанскую группу. Поняв, что уговаривать ее бесполезно, все равно она ни за что не послушается его, Фан уступил дорогу девушке.
— Ладно. Иди вперед, я пойду за тобой.
Баи с радостью пошла за Тхиетом.
Поднявшись на верхний этаж они засыпали землей вход вниз, затем старательно утрамбовали это место.
Наверху, у входа в убежище, враги продолжали жечь ветки и траву, густой дым валил в подземелье. Партизаны с трудом сдерживали кашель. Слышались крики и смех французов, стук лопат. Отверстие с каждой минутой увеличивалось. Сквозь густой дым в убежище проникал желтоватый полуденный солнечный свет.
Тхиет утрамбовал вход в нижний этаж, отряхнул руки от земли, взял две гранаты и шепнул Фану и девушке:
— Пошли!
Фан кивнул, Баи улыбнулась. У Тхиета на голове была широкополая шляпа, которую он отобрал у солдата марионеточной армии. Тхиет пригнулся, опустил поля шляпы, закрыв шею и уши, смело нырнул в дым и полез в отверстие. Баи и Фан последовали за ним. У самого выхода Тхиет взглянул на товарищей, затем выдернул кольцо гранаты и бросился на врагов с криком: