— Рувин надеется, что сможет связаться кое с кем из старых монархистов. В принципе, возможно, получится провозгласить себя императором. Причём проделать это не слишком смешно для широкой публики. И, вот что! Этим императором лучше будет стать тебе. Для пользы дела.
— Чего это мне? Ты что, окосел? Политика — не мой конёк. И у меня жена осталась на Земле — в январе или феврале родит.
— Поначалу непременно будет период достаточно острой борьбы, возможно, жесткой и подлой. А ты лучший боец из нас двоих. Ну а меня будешь использовать для разного рода переговоров. Министром назначишь или канцлером. А потом, когда дело сделаем, клянусь, я тебя свергну и отправлю в вечную ссылку на Землю.
— Если доживёшь, — хмыкнул Сёма. — Не думаю, что тебя будут ждать ковровые дорожки, усыпанные цветами. Так что, ты уже сообразил, с чего начать?
— Прежде всего, нужно разобраться с карантином. Он же не просто так выполняется — кто-то его обеспечивает. Если этим занимается агрессор, то никаких новых перспектив это нам не открывает. Но может быть, что за обеспечение изоляции взялись люди с другой из человеческих планет. А то и вовсе другая раса. Вот тогда бы мы получили как бы естественного союзника.
— А что рассказывает Рувин?
— Да не знает он ничего наверняка. И вообще, о карантине обычно договариваются несколько разных заинтересованных сторон. Это не всегда решается быстро.
— Ничего не понимаю — развёл руками Сёма. То есть что? В межпланетном сообществе нет единого руководства? А законы?
— Законов тоже нет, — пожал плечами Арсений. — Рулит соотношение сил и интересы сторон.
— А у внешнего агрессора, от которого наши сбежали, есть название?
— Есть. Планета Мелта. Жителей её называют мелтами. Они нашей расы — то есть, тоже люди, как и мы с тобой.
— И, наконец, чего они добиваются? Зачем им было нападать?
— Действительно, зачем? — пожал плечами Арсений. — Пойду, спрошу.
— Вместе спросим, мне тоже нужно быть в курсе, — парни покинули каюту.
И вот крейсер вошел в ту самую звёздную систему, где почти по круговой орбите вокруг центрального светила обращается планета Хорда.
— Много лишних объектов, — доложил оператор телеметрии. Причем это крупные корабли — таких у мелтов нет.
— Может быть, они успели собрать космические станции? — предположил первый помощник. И повесили их на подходах?
— Оборонительные платформы? — вряд ли, — ответил Рувин. Он, как выяснилось, и был командиром корабля. — Места для их размещения неподходящие, далековато от планеты. Это больше похоже на силы, готовящиеся напасть, или блокирующие подходы к околохордовским орбитам. Судя по массе — авианосцы.
— А они видят нас из обычного пространства? — решил уточнить Семён.
— Обнаружили, конечно. Но добраться не могут. По крайней мере, не сразу.
— Могут это быть карантинные подразделения? — спросил Арсений.
— Скорее всего, они и есть. Когда мы покидали планету, ничего похожего тут не было. И не висела на низких орбитах вот эта группировка, — капитан световой указкой выделил участок рядом с отметкой планеты, где россыпью пятнышек виднелось скопление мелких неоднородностей.
— Похоже на прикрытие, — доложил оператор. — Массы попадают в вилку значений, характерных для боевых кораблей мелтов.
— Тогда нам лучше было бы сначала представиться тем, кто не похож на настоящего противника, — рассудил Арсений.
— Да, — отозвался Рувин и приказал выходить в обычное пространство. — Не соблаговолят ли Ваши Высочества занять места по боевому расписанию?
Представиться, как планировали, не удалось. Что там происходило в точности, понять было невозможно, потому что каземат, это не пост управления, оснащённый обзорными экранами. Отсюда, кроме как через прицел, смотреть ни через что невозможно.
Куда-то девалась гравитация, всю дорогу казавшаяся непременным атрибутом полёта, потом вес начал появляться, но тянул он в любые стороны, прозвучала команда открыть огонь — в камере в торце орудия появился незнакомый сфероид, который Сёма мгновенно рассыпал. Рядом Арсений занимался тем же самым, но его цели Семёну не были видны.
Мутило, швыряло, раскачивало. Через корпус передавались резкие звуки выстрелов, или чужих попаданий в корабль. Ребят мутило из-за постоянно меняющихся перегрузок. К гадалке не ходи — крейсер вступил в бой, которому не было видно ни конца, ни краю.
Казалось — эта чехарда длится уже целую вечность. О том, что в них попадали, можно было судить по тому, как надулись скафандры — явный признак разгерметизации. В шлеме звучали команды на поражение очередных целей, появляющихся одна за другой в камере прицела, и Сёма распылял их. Рядом с таким же упорством действовал и Арсюха.
И вдруг — тишина. И продольная перегрузка.
— Осмотреться в отсеках. Доложить о повреждениях, — прозвучал голос командира.
Кажется, драка закончилась.
— Крейсер вышел из боя в связи с многочисленными повреждениями, — донеслось новое сообщение. — Приступить к ремонту.
Потерь среди членов экипажа не случилось только потому, что Натка в своё время очень хорошо научила своих «братьев по судьбе» разбираться с разного рода травмами — вдвоём они никого на тот свет не отпустили. Самому же кораблю досталось сильно. Порой, целые участки вырванной из бортов обшивки обнажали то, что осталось от кают. Но хорошо защищённые боевые посты, скрытые глубоко внутри, пострадали относительно слабо.
Опытный командир каким-то непостижимым способом сумел вырваться из… ощущение было, что корабль кошки драли, то есть свалка произошла серьёзная. Теперь, упрятав похожий на груду металлолома крейсер у одного из спутников четвёртой планеты системы, экипаж пытался восстановить его. Хотя бы ту часть, которая обеспечивает боеспособность.
Началась жестокая эксплуатация обоих «Высочеств» — Семён без конца пополнял кислородные баллоны, преобразовывая всё, без чего можно было обойтись, в столь нужный для дыхания газ. Кругом искрили болгарки, сверкала сварка, позвякивали гаечные ключи, а «принц Императорского Дома» из доставленных с поверхности безжизненной глыбы камней изготавливал нужные детали, причём, обеспечивал нужный состав сплава — ему давали пощупать остатки старых частей. Впрочем, вскоре эти работы сконцентрировались в руках Арсения — Семёна переключили на более сложные механизмы и системы электропитания.
Отношения с членами экипажа в этот период сделали качественный прорыв — все звали друг друга по именам. К командиру корабля приклеилось прозвище «Кэп», а к старшему механику «Дед» — Сёма случайно применил слова, вычитанные в земных книжках.
Корабельные удобства и обитаемая зона сократились до отрезка коридора, ведущего в камбуз. Одно очко на весь экипаж, душа нет, галеты с водой три раза в день, правда, без ограничений. И всё это при полной невесомости — из всего гравитационного оборудования действующими оставались только двигатели.
Однако за две недели крейсер удалось вернуть в боеспособное состояние — восстановили системы вооружения и ориентации, энергоснабжение боевых постов и множество других важных участков.
Восемь часов сна — и опять бой. На этот раз Сёма понял немного больше — они подходили к Хорде на большой относительной скорости, с расчетом пройти в паре сотен километров от границы атмосферы и, проскочив мимо, уйти в сторону светила. Поэтому схватка получилась скоротечной — огневой контакт длился всего несколько минут, в течение которых крейсер поразил около десятка целей — он постоянно крутился, продолжая движение по инерции.
В этот раз пробоин не было — Рувин удачно маневрировал, а «принцы» скорее поражали цели.
А потом был третий заход — медленное сближение и расстрел противника с предельных дистанций. С таких, что завести изображение вражеского корабля в пределы прицельной камеры удавалось с огромным трудом. Получалось это редко, зато не было риска, что «прилетит» в ответ. Такая муторная долгая работа.