— Тут, — я сунул её каждому под нос по очереди. — Ваша кровь.
Братья следили за каждым моим движением как завороженные, и я демонстративно убрал тряпку себе в карман, глядя, как выражение на их лицах сменяется испугом. Пусть лучше они думают, что оба в моей власти. Магическое мышление первобытных племён, понимаешь.
— Всё, отдыхайте, — сказал я и отправился на своё место.
Ниггеры, впрочем, начали о чём-то негромко спорить, и я надеялся, что это Муванга пытается выведать местоположение беглых рабов, к которым я теперь надеялся присоединиться.
Я переворошил прелую солому, чтобы лежать стало хоть немного удобнее, и растянулся вдоль стенки. Рядом храпел Шон Келли. Я отвернулся к стене, от которой приходило немного свежего воздуха, и попытался уснуть, но вместо сна в голову лезли фантазии о том, как я сжигаю усадьбу и казармы вместе со всеми охранниками внутри, и наслаждаюсь, вдыхая чёрный дым.
А ведь это хорошая идея. Нужно только выбраться ночью за пределы барака, добраться до казарм, не привлекая внимания, и бросить пару факелов на крышу казармы. Ночью по всей территории бродили несколько часовых, я иногда слышал, как они переговариваются за стенкой, но ведь трое ниггеров как-то сумели выбраться и спрятаться в телегах, значит, и мы сумеем.
Я сунул грязный палец в дырку, из которой приходил воздух. Это была всего лишь щель между брёвнами, расковырять её не получится, но я и не планировал. Раз уж негры осилили сделать подкоп, чем я хуже? Да ничем. Можно сделать небольшой подкоп под стенкой, чтобы ночью выбраться, поджечь всё, захватить оружие и сбежать, а не прятаться в телегах. Далеко копать нет нужды. Я зажмурился на несколько секунд, прогоняя усталость усилием воли, и начал рыть землю рядом со стенкой.
Глава 11
Земляной пол, слежавшийся и твёрдый, копать было тяжело, но впервые за всё время я работал с удовольствием, хоть и обломал два ногтя, а выкопать удалось всего лишь небольшую ямку. Голыми руками делать это крайне неудобно, а встать и поискать что-нибудь в бараке у меня не хватило ни сил, ни смелости. Но даже так — это уже результат, и я забросал получившуюся ямку соломой.
В итоге я, как обычно, нисколько не выспался, и наутро был таким же разбитым и уставшим, как будто и не спал вовсе. Снова пришлось спать на ходу, рискуя получить по хребту палкой от какого-нибудь бдительного охранника. На этот раз распределял на работы месье Блез, и меня отправили таскать брёвна, а Шона отправили копать землю, что он даже воспринял за возможность отдохнуть. Мне повезло, что со мной в паре оказался Себадуку, который из чувства благодарности или из страха перед белым колдуном всячески пытался мне угодить, забирая самое тяжёлое на себя.
Негр что-то постоянно каркал на своём странном диалекте, и я не понимал ни слова, но по интонациям догадывался, что Себадуку даже рад мне помочь. С нами работали ещё несколько негров, но они тоже не понимали этот язык, так что Себадуку сотрясал воздух впустую.
Мне удалось незаметно от охраны подобрать на лесоповале широкую щепку, достаточно крепкую, чтобы ей можно было копать. Я спрятал её за поясом, стараясь не обращать внимания на занозы и неудобство, и я радовался этой щепке больше, чем новому мерседесу из салона.
Вечером нам выдали по лепёшке, как обычно, и снова загнали в барак. После дня на лесоповале хотелось только упасть и не вставать, но я заставил себя подойти к выпоротым ниггерам. Оба выглядели неплохо. Раны заживали, покрытые коркой из запёкшейся крови, клейма, по сути, простые ожоги, тоже не доставляли особых проблем. Скоро обоих погонят на работу. Муванга уже мог вставать, хоть и с трудом, так что мне даже поить их не пришлось, негры могли делать это сами.
Я прошёл на своё место, внимательно рассматривая место подкопа. С виду всё в порядке, солому никто не трогал, а значит, и подкоп не нашли. Я улёгся на место, вытащил из-за пояса щепку и тихо опустил в вырытую ямку. Теперь надо дождаться, когда все уснут, и именно это казалось мне самой большой проблемой. Я рисковал отрубиться прямо так, с щепкой в руке, и я прекрасно знал, чем это могло грозить наутро.
Очень долго я не мог решиться, но в итоге пересилил свою паранойю.
— Эй, Шон, — шёпотом позвал я.
Ирландец лежал на соломе, глядя в потолок и жуя лепёшку, и отреагировал не сразу.
— Шон! — мне даже пришлось повторить чуть громче.
— А? Чего? — кажется, я вырвал его из каких-то грёз, и каторжник будто бы избегал общения со мной.
— Махнёмся местами, — сказал я.
— Что? Зачем? — не понял он.