Так мы шли через горы и джунгли, оставляя за собой след из выброшенного фарфора, шёлка и серебра, почти как Гензель и Гретель, вот только шли мы не в пряничный домик, а на испанскую сторону острова. Впрочем, нас там тоже поджидали опасности. И судя по рассказам буканьеров, испанцы вполне могли соперничать со злой ведьмой в своей подлости и злобности, хотя я по-прежнему в это верил слабо.
Мне вдруг подумалось, что негры, которых я отправил в бухту Сосуа, которая, по словам Рябого, тоже находилась на испанской стороне, так никуда и не придут, а будут пойманы испанцами, насильно крещены и снова обращены в рабство. Но в то же время это будет для них неплохой проверкой способностей, ведь если Адула и его команда успешно доберутся через вражескую территорию на нужное место, то и воины из них получатся отличные. О том, что мы сами можем и не добраться до нужной бухты, я даже и не думал.
Глава 39
Мы перевалили через какой-то горный кряж, со склонов которого далеко на севере виднелась манящая полоска синего моря, и Рябой объявил, что мы на испанской стороне. И как я понял, отсюда уже начинались обжитые места. Французская сторона Испаньолы считалась дикой и заброшенной.
Теперь идти пришлось гораздо медленнее, петляя по джунглям и горам, обходя местные деревни, поселения, фермы и плантации десятой дорогой. Охотиться тоже перестали, чтобы не привлекать выстрелами лишнего внимания, и теперь питались запасами вяленого мяса и тем, что утащили из усадьбы.
Рябой торопился. Днёвок теперь делали меньше, ложились только когда темнело окончательно, и идти было уже нельзя. Вставали засветло, выходили с рассветом, уверяя себя, что обязательно отоспимся в засаде, ожидая испанцев.
На лугах и пастбищах бродили стада коров, и буканьеры тихо вздыхали, глядя на тучных быков, которых нельзя было подстрелить и разделать. Лично мне было плевать. Тем более, рядом со стадами мы порой замечали пастухов, а попадаться на глаза кому-либо лучше не стоит. Нас могли найти ещё и по следам, но мало ли кто бродит по лесам Испаньолы, и пока местные не подозревают о нашем присутствии, оставленные следы тоже не представляли опасности.
Даже костры мы почти перестали разводить, а если и разводили по какой-то необходимости, то делали это в ямке и под сенью деревьев, чтобы дым не мог выдать нашего местоположения.
Никаких подробностей про дело Рябой так и не хотел рассказывать, всячески увиливая от прямого ответа, и только когда я пригрозил намотать его кишки на пальму, то нехотя рассказал, что на дело его навёл Исхак, один еврей с Тортуги, торговец парусиной. Мол, у этого Исхака есть двоюродный брат в Сан-Фелипе, который божился, что следующую партию пороха и оружия повезут почти без охраны, потому как половина гарнизона слегла с дизентерией, а вторая половина едва-едва прибыла из Испании и теперь страдала лихорадкой от непривычного климата. Стало быть, караван пойдёт почти голый, под видом обычных торговцев, и главное для нас — это не прошляпить его по пути от Сан-Фелипе до Сантьяго-де-Кабальерос. А мушкеты и порох Исхак обещал купить у Рябого по половине рыночной цены, минус доля за наводку.
Услышав всё это, я выругался отборным русским матом, но поворачивать назад было уже поздно. Оставалось только надеяться, что еврей не обманул Рябого, но тот утверждал, что уже несколько раз по его наводкам брал неплохую добычу, и в этот раз получится точно так же. Для меня это дело всё равно дурно пахло. На мой взгляд, лучше было бы пойти и продать в Сен-Мишеле то, что мы награбили на плантации.
Засаду планировали устроить на дороге, на половине пути, подальше от всех населённых пунктов и случайных свидетелей. Жак говорил, что там как раз есть удобное место на повороте, где можно будет застать испанцев врасплох. И потом дело будет за малым — перебить охрану и увести караван к бухте.
— А на чём повезут-то? Если на телегах, то мы телеги через лес не протащим, — возразил я, чем поверг Рябого в длительный ступор.
Похоже, буканьер считал, что достаточно будет перебить испанских солдат, а всё остальное уже пройдёт как-то само. Деньги упадут в карманы, легкодоступные девки сами придут и обнимут его, а бухло само польётся в рот, главное, не забывать рот открывать.
— На себе много не утащим, — добавил я.
Особенно порох, который надо нести не только в неудобных бочках, но и желательно посуху, не бросая эти самые бочки в траву, мокрую от росы, или жирную грязь по берегам рек. А мы этих самых рек и ручьёв перешли достаточно много, очень часто выходя из них мокрыми с головы до ног.