Среди пиратов снова послышались смешки, кто-то даже, не стесняясь, расхохотался во весь голос.
— Сдохни! — зарычал де Валь, бешено кидаясь на меня.
Вместо изящного выпада он снова рубил меня шпагой, словно дровосек, выкрикивая оскорбления и проклятия. Я расхохотался, отбивая его удары клинком и с каждым шагом подпуская его всё ближе, до тех пор, пока он не оказался на достаточно близком расстоянии, а потом с размаху пнул его по яйцам, бесчестно, но эффективно.
Де Валь шумно выдохнул, издавая странный звук, будто порванный футбольный мяч, из которого спускали воздух, согнулся, но сумел отскочить, выставляя шпагу перед собой. Левой рукой он зажал повреждённое достоинство, дрожащие колени его будто свело судорогой, смыкая вместе так крепко, что он был не в силах сделать ни шагу больше. Я удивлённо присвистнул, глядя на него, стоящего на ногах. Я был уверен, что от такого удара он упадёт.
— Я что, промахнулся? Или там такая крохотуля, что ты почти ничего не почувствовал? — хмыкнул я.
— Ты будешь умирать. Медленно. Мучительно, — просипел де Валь, с ненавистью глядя на меня. — Ты будешь умолять меня о смерти.
Я поморщился. Дешёвые угрозы никого никогда не красят.
Вдруг из леса, в котором ждали мои товарищи, послышались выстрелы, а следом за ними раздался крик Рябого.
— Испанцы здесь! Выследили нас!
Франсуа де Валь повернулся на крик, и я не стал упускать такую возможность. Я в тот же момент с размаха рубанул палашом, и стальной клинок развалил его от шеи до середины груди. Снова захлопали выстрелы, я вытащил окровавленный палаш из мёртвого тела и указал в сторону леса.
— К оружию, дьявол вас подери! — рявкнул я, и пираты меня послушались.
Глава 46
Я вытащил пистолет и пропустил пиратов вперёд, всерьёз опасаясь, что кто-нибудь из них выстрелит мне в спину. Мою победу над капитаном можно было легко назвать подлой и вероломной, и я мог ожидать от его команды чего угодно, тем более, Шон уже не прикрывал меня из леса, а наверняка отстреливался от испанцев вместе с остальными.
— Рябой! Отходите сюда! — заорал я. — Назад, к телегам!
Я подбежал к телеге, схватил с неё свой мушкет, укрылся за колесом, осторожно выглядывая из-за него сбоку. В ночном лесу видно было только редкие вспышки выстрелов, испанские и наши. Испуганные лошади, которых так никто и не выпрягал из телег, жалобно ржали и переступали с ноги на ногу. Разбуженные птицы сердито кричали, вылетая из крон и стараясь убраться подальше отсюда.
— Рябой! — снова заорал я.
— Идём! — отозвался он.
Где-то за деревьями слышалась испанская речь, в основном, злые крики начальников. Остро не хватало тепловизора или прибора ночного видения, а ещё лучше, миномётного прикрытия. Рядом промелькнул чей-то силуэт, и я узнал Шона, который нырнул ко мне, за телегу, с мушкетом в обнимку.
— Сколько их? — спросил я, снова выглядывая из-за телеги.
— Чёрт его знает, пяток конных, пеших, может, дюжина, полторы… Может, две… — сбивчиво произнёс Шон.
— Твою мать… — выдохнул я.
Я заметил между деревьев фигуру испанского командира, его выдавал высокий шлем с железным гребнем. Командир что-то орал и жестикулировал, поднимая солдат в атаку. Я вскинул мушкет, прицелился и выстрелил. Мушкет больно лягнул меня в плечо, всё скрыло пороховым дымом, и я не увидел, попал я или нет.
— Рябой их в засаду поймал, они по нашему следу ехали, — сказал ирландец.
Из леса перебежками приближались мои бойцы, сразу укрываясь за деревьями. Я махнул им рукой. Рябой Жак увидел меня, оглянулся по сторонам и побежал к телеге, но как только он выскочил из-за дерева, громыхнул выстрел и мозги Рябого разлетелись по пляжу, будто разноцветное конфетти. Жак рухнул на землю прямо там же, Шон высунулся из-за телеги и пальнул куда-то в лес, изрыгая ирландские проклятия.
— Мать твою… — выдохнул я, перезаряжая мушкет и глядя на распластавшееся тело Рябого. Больше он к одноглазой Жанетт не сходит.
Пираты тоже залегли у деревьев и отстреливались из пистолей и мушкетов, выкрикивая оскорбления и проклятия. Командовать ими взялся Тристан, тот самый пират, который осматривал груз и отдавал нам деньги, один из приближённых де Валя.
— Тристан! — позвал я, но мой голос оказался заглушен очередным выстрелом. — Тристан! Ударим в рукопашную, и они побегут!
Я был в этом уверен на сто процентов, но Тристан меня будто и вовсе не слышал. Пираты отстреливались, выпуская больше пуль в молоко, нежели в испанцев, но зато выдавали такие матерные загибы, что я волей-неволей заслушивался.