— Выберемся — нажрусь, — произнёс Шон, озвучивая общие мысли. — Ей богу, нажрусь как скотина.
Я бы, пожалуй, тоже не отказался. Предсмертный хрип Обонги так и преследовал меня, и я надеялся хотя бы попробовать залить это алкоголем. Я догадывался, что это не поможет, но попробовать стоило.
— Тем же путём пойдём? — спросил Эмильен. — Или вдоль побережья?
— Да как хочешь, лишь бы отсюда убраться, — сказал я.
— Тогда тем же путём. Может, выброшенное чего соберём, да и проще так будет, — сказал он.
— Да! Я такую статуэтку мраморную выкинул, такая краля там, просто цветок! — воскликнул Жорж. — Голая, в одной простыне!
— Не кричи ты, — снова одёрнул его Робер. — Да и зачем тебе мраморная? К Изабель сходишь, или, на худой конец, к Жанетт.
— Не, там не сравнится, — мечтательно протянул Жорж. — Там не баба была, а мечта!
— А зачем выкинул тогда? — спросил я.
— Тяжёлая, зараза, — вздохнул он.
Мы тихо рассмеялись и тут же замолкли, услышав неясные шорохи в глубине леса. Я вскинул руку, призывая всех остановиться, и мы замерли, вслушиваясь в темноту. В лесу хрустнула ветка, я потянул мушкет с плеча. Не хватало сейчас ещё напороться на какого-нибудь ночного хищника. Пусть даже Обонга и говорил, что у меня большая удача, но это, похоже, была удача такого рода, что я обязательно вляпаюсь в какое-нибудь дерьмо, чтобы потом выскочить из него сухим и чистым. А я предпочёл бы вовсе не влипать.
Ветка снова хрустнула в темноте, а вслед за этим звуком послышался звонкий шлепок и злобное шипение.
— Тише ходи, чернажопи! Тут кто-то рядом ходит!
Я рассмеялся и опустил мушкет.
— Адула, это вы там? — окликнул я.
— Вождь! Это вождь! — послышались голоса из леса.
К нам на обочину один за другим вывалились шесть негритосов. Вид у них был куда более бравый и воинственный, нежели тогда, на плантации. Все они немного откормились, язвы от колодок почти зажили. В руках у каждого было по мушкету, прямо на голое тело были надеты перевязи с боеприпасом, поверх набедренных повязок виднелись пояса с ножами.
— Вождь! Мы пришли! — бодро отрапортовал Адула.
— Ну, вообще-то, это я вас нашёл, до бухты вы не добрались, — хмыкнул я. — Но и так тоже неплохо.
Теперь нас была целая дюжина, и я подумал, что если бы негры добрались до бухты хотя бы на пару часов раньше, то всё могло бы пройти совсем иначе. Но в глубине души я всё равно был рад, что ниггеры сумели добраться до места без потерь. Люди лишними точно не будут.
— Себадуку язык бели училь! — произнёс Себадуку со странным свистящим акцентом. — Не научиль…
— Молодец, — похвалил я. — Главное, чтоб стрелять умел, остальное будет.
— Стрелять все могут, — доложил Адула. — Гром-палка страшни, но храброму воину послушни. Тут все храбри.
Я хмыкнул, заслышав удивительно точные слова дикаря. Мне вспомнились деньки на срочной службе, когда некоторые товарищи не могли освоить даже АК-74, затрудняясь снять его с предохранителя.
— Как дошли? — спросил я.
— Хорошо. Днём спи, ночью ходи, — сказал Адула. — Бели испанец злой, ночью нету. Днем драться хотят, ночью нету. Ну, почти.
Я удивлённо вскинул брови. Да, теперь ясно, откуда у них все эти ножи, мушкеты и прочее. Успели, значит, тоже с испанцами подраться, и даже не удивлюсь, если с теми, которые улепётывали из бухты.
— Молодцы, — сказал я. — Настоящие орлы. Теперь назад идём.
— А добыча? — спросил Адула.
— Будет добыча, — заверил я. — Но потом.
Шон легонько толкнул меня локтем в бок, и я покосился на него. Ирландец критически осматривал пополнение.
— Слушай, — протянул он. — А может, ну его, это возвращение?
— Не понял, — сказал я. — Поясни.
— Да я про этих чертей в бухте, — ухмыльнулся он. — Они нас не ждут, тем более с подкреплением.
— Предлагаешь у них кораблик отжать? — хмыкнул я.
Я с трудом представлял себе, как можно напасть на корабль, не пришвартованный к берегу, а стоящий на якоре в бухте, с учётом того, что никаких лодок у нас не было, а плавать многие явно не умели. Да даже будь среди нас взвод боевых пловцов морского спецназа, я бы не рискнул добираться до шхуны через всю бухту под огнём мушкетных залпов.
— Конечно! — воскликнул он.
— Мы пока вернёмся, они уже уплывут, — критически заметил я.
— Ты что! Там одного только пороха всю ночь грузить, — отмахнулся Шон, и парни поддержали его нестройным гулом.