— Всего лишь я, дорогой! — проворковала Соня Мартингейл и, не дожидаясь разрешения войти, распахнула дверь. Постояла на темно-красном ковре коридора, словно готовясь к выходу на сцену, и впорхнула в комнату с охапкой цветов в руках. — Это все для тебя, бедненький мой! — пропела она низким, проникновенным голосом, бросила цветы на одеяло и, наклонившись, чмокнула Райфа в щеку. При этом красавица случайно задела его перевязанную руку. Райф невольно отпрянул, и Мелори почему-то показалось, что виной тому была вовсе не боль, причиненная поклонницей, — он вздрогнул так, будто его обожгли цветы, но не сказал ни слова.
Соня, вероятно, серьезно поработала с садовником, если тот отдал ей прекрасные желтые розы на высоких стеблях из оранжереи, хрупкие веточки шпорника и дельфиниума, бледно-желтые нарциссы и тюльпаны. Вывалив всю эту роскошь на кровать, балерина предъявила свою козырную карту — изящный маленький букетик благоухающих темно-фиолетовых фиалок, уютно устроившихся на прохладных влажных листьях, которые несчастный садовник, надо думать, прямо-таки от сердца оторвал, — они выращивались исключительно для лондонского рынка.
— Вот, милый! Разве они не прекрасны? И все это для моего бедного мальчика, упавшего с лошадки!
— Право же, Соня… — Райф покраснел при упоминании о его неловкости. — Тебе обязательно нужно было завалить этим сеном мои письма? Черт! Я с таким трудом их рассортировал! И здесь не госпиталь! Вся эта зеленая дребедень годится разве что для больничной палаты! — Он отодвинулся, как будто тяжелый аромат цветов вызывал у него отвращение.
— Но, дорогой, — удивилась Соня, — ты же болен… Я думала, они тебе понравятся…
Почувствовав укол совести, Райф виновато посмотрел на балерину:
— Конечно, они мне понравились! Если мисс Гувер заберет их отсюда и найдет какую-нибудь вазу… предпочтительно не в моей комнате… они понравятся мне еще больше. Мисс Гувер, когда все закончите, возвращайтесь, пожалуйста, сюда, и мы продолжим разбор писем. Некоторые из них должны уйти с дневной почтой.
— Хорошо, мистер Бенедикт. — Мелори принялась собирать с кровати цветы, в то время как Соня Мартингейл, подняв брови, наблюдала за ней. — Я скоро вернусь.
— Что здесь делала эта гувернантка? — осведомилась Соня прежде, чем дверь за Мелори закрылась. — Если тебе нужна помощь с письмами, почему ты не обратился ко мне?
— Просто не хотел тебя утруждать, — лучезарно улыбнулся Райф и похлопал ее по руке. — А теперь беги, будь хорошей девочкой! Знаю, я был не очень любезен… Это мило с твоей стороны так обо мне позаботиться, но, если честно, я ненавижу цветы… то есть я не люблю, когда их так много и они так близко. Вся эта мишура хороша для свадьбы и всяких церемоний…
— Свадьбы? — промурлыкала Соня, мечтательно зажмурившись. Затем укоризненно взглянула на Райфа. Глаза ее были большими, зелеными и прекрасными. — Райф, дорогой, — произнесла она, надув губки, — можно я останусь, совсем ненадолго — мне надо с тобой поговорить.
— Скоро мы с тобой наговоримся всласть, но в настоящий момент я занят.
— Тогда я попрошу Джона покатать меня на машине, — оживилась Соня.
— Попроси, — сразу же согласился Райф. — И подольше, это пойдет тебе на пользу!
Балерина выплыла из комнаты с гордо поднятой головой. Вернулась мисс Гувер и принесла букетик фиалок в изящном хрустальном бокале. Остальные цветы были расставлены в вазах в гостиной Райфа, похожей на монашескую келью.
— Я подумала, что вам будет приятно видеть это здесь, — сказала Мелори, ставя букетик на прикроватный столик.
Райф удивленно взглянул на нее.
— Очень мило с вашей стороны, — заметил он, — очень!
Глава 10
Райф так загрузил Мелори работой, что у нее в течение нескольких дней совсем не оставалось времени на свою воспитанницу. Серена, решив, будто ею пренебрегают, и раздосадованная тем, что ей не позволяют навестить дядю, безвылазно сидела в классной комнате, обиженная на весь мир. Раздражение испытывала и мисс Мартингейл, обнаружившая, что ей тоже вход в хозяйскую спальню заказан.
— Но это же смешно! — воскликнула она тоном оскорбленной невинности, когда и на третий день в ответ на ее властный стук дверь приоткрылась всего лишь на дюйм и вежливая временная секретарша отказала ей в доступе «к телу». — Уверена, если вы скажете мистеру Бенедикту, что это я…
— Мистер Бенедикт провел бессонную ночь, — объяснила Мелори, — и пока не желает, чтобы его тревожили. Возможно, попозже… сегодня или завтра…