Мелори совсем сконфузилась. Джил встала и кинула взгляд на часы.
— Становится поздно, а папа забрал машину, так что тебя некому отвезти домой. Давай я провожу тебя. Думаю, свежий воздух пойдет мне на пользу. Хорошо, что ночь сегодня такая лунная.
Но Мелори позволила Джил дойти с ней лишь до конца деревенской улочки, затем попрощалась и одна направилась через парк, чтобы сократить дорогу на четверть мили.
Была, как верно заметила Джил, лунная ночь, потрясающе красивая; легкое дуновение ветерка волновало листву, когда Мелори шла под раскидистыми ветвями, которые образовали полог между ней и бездонным ясным небом, усеянным мириадами далеких звезд, похожих на крошечные драгоценные камни. И единственное, что мешало ей насладиться безмятежной прелестью июльской ночи, — это слова, сказанные Джил Хардинг: «Ты не такая яркая красавица, как Соня Мартингейл, и, возможно, Райф, который славится своим утонченным вкусом, еще не разглядел твоего очарования…»
Что в ней нашел Адриан, Мелори не понимала, впрочем, ей это было неинтересно. Главное, что Райфу она безразлична… Джил всего лишь произнесла вслух то, что она и сама слишком хорошо осознавала…
Девушка вышла из густых зарослей на обочину широкой дороги, бежавшей через парк и сливавшейся с подъездной аллеей «Морвен-Грейндж», и в этот миг яркий свет фар выхватил из тьмы кусты, волной накатил гул мотора. Мощный спортивный автомобиль приближался на огромной скорости, и Мелори попятилась. К ее огромному изумлению, внезапно раздался неприятный визг покрышек, и машина остановилась всего в нескольких ярдах от нее. Дверца рядом с водителем распахнулась. До Мелори долетел мужской голос:
— Мисс Гувер! Что, черт возьми, вы тут делаете?
Мелори только теперь разглядела, что перед ней та самая длинная серая машина, в которой ее когда-то привезли со станции. Ее внезапно охватило смущение и почему-то чувство вины. А Райф Бенедикт уже выбрался из автомобиля и стоял перед ней на дороге. Он был без шляпы, в легком сером костюме, и в его взгляде сквозило что-то пугающее.
— Только не говорите мне, что вы решили прогуляться под луной!
— Нет, я… я провела вечер у Хардингов.
— И никто из них не додумался отвезти вас домой?
— Доктора Хардинга вызвали к больному, а Джил проводила меня до окраины деревни.
Райф, распахнув дверцу, указал ей на переднее сиденье:
— Садитесь.
Она молча повиновалась, Райф захлопнул дверцу, обошел машину, уселся за руль и завел мотор. Украдкой бросив на него взгляд, Мелори обнаружила, что выражение его лица ничуть не смягчилось.
— Разве вы не знаете, что гулять в одиночестве по ночам опасно, особенно таким юным особам, как вы? — Он с силой дернул рычаг переключения скоростей, хотя машина слушалась легко. А еще Мелори заметила, как побелели костяшки его пальцев, яростно сомкнувшихся на рулевом колесе. — И имейте в виду, я не одобряю того, что вы принимаете приглашения от людей, которые не дают гарантии доставить вас в «Морвен», если будет поздно. Ясно вам?
— Д-да, вполне, — пробормотала Мелори и совсем притихла.
Они мчались по парку в полном молчании, только мотор мерно мурлыкал. Легкий ветерок влетал в окна машины, сдувая челку с бровей девушки. Мелори заметила, что на заднем сиденье были свалены в кучу чемоданы, она чувствовала слабый аромат мужского одеколона и хорошего табака. Мужчина рядом с ней сосредоточился на дороге впереди, его густые черные брови сошлись на переносице, а тонкие губы были крепко сжаты.
И вдруг он весело рассмеялся:
— Я сожалею, что испугал вас. Прошу прощения. Но я и сам испугался, когда увидел вас в свете фар, одиноко стоявшую на обочине. И я продолжаю настаивать, чтобы вы больше так не делали! Однако же, принимая во внимание, что вы все время сидите взаперти в «Морвене» и должны хоть иногда выходить куда-то развеяться…
— Я вышла в первый раз с тех пор, как вы уехали.
— В самом деле? — Райф окончательно смягчился. — В таком случае вы, вероятно, находите жизнь здесь довольно… э-э… скучной. И все-таки жаль, что Джил Хардинг не хватило здравого смысла приютить вас на ночь, если ее отец не смог отвезти вас домой! — Райф, казалось, вновь готов был рассердиться, но они уже подъезжали к дому, и он лишь резко спросил: — Как Серена?
— О, с ней все в порядке, — сухо ответила Мелори, возмущенная тем, что к ней относятся как к служанке, которая слишком много себе позволила в свой выходной.
— Ей понравился пони?
— Да, очень.