Она даже не заметила, как они с Ласло вышли из павильона, пересекли парковую аллею и, очутившись в шумном водовороте улиц, остановились возле афиши цирка шапито.
— Не зря мы все-таки поднимали бокалы за победу, — старательно делая вид, будто не замечает ее отрешенности от всего происходящего, бодро проговорил Ласло. — Может, поднимем их еще раз? Уж теперь-то мы имеем на это полное право.
— А прадедушка того шутника оказался прав… — бесцветным голосом сказала Кэй, глядя на афишу.
Ласло обернулся.
— Ну на то он и прадедушка, чтобы быть правым… У него ведь богатый жизненный опыт, — попытался пошутить он.
— Да, нам до него далеко, — тоже попыталась поддержать шутливый настрой своего спутника Кэй.
— Вот и хорошо. Есть время кое-чему поучиться. А заодно и пополнить список общих побед, — уже серьезно произнес Ласло. Он немного помолчал. Потом с тяжелым вздохом положил на ладонь Кэй билеты на самолет и, внимательно посмотрев Кэй в глаза, продолжил: — Но если ты хочешь продолжить этот список с другим мужчиной, я не обижусь. Наоборот, пожелаю вам обоим удачи. Хотя мне это будет нелегко… Я ведь знаю, как сильно ты его любишь и переживаешь из-за разлуки с ним.
Кэй отрицательно покачала головой и, не поднимая глаз, заставила себя произнести:
— Уже нет.
Ласло окинул ее одновременно недоверчивым и радостным взглядом.
— Нет? — живо переспросил он. — Это значит — не переживаешь?
— Это значит — не переживаю и не люблю.
— А это значит, что в Динан мы отправляемся все-таки вместе! — уже не скрывая своей радости, воскликнул Ласло, на всякий случай бросив на свою спутницу вопросительный взгляд.
Кэй, помедлив несколько секунд, утвердительно кивнула.
— Ну, конечно, вместе, как же иначе? Мы с тобой уже столько времени вместе, что по-другому и быть не может…
Да и не должно, добавила она про себя. Ты слишком много сделал и продолжаешь делать для меня, так что я просто не смогу ответить на это предательством… Даже если этот проклятый ботаник вместе со своими злосчастными фиалками будет преследовать меня везде и всюду, словно непрекращающееся наваждение… Даже если мне суждено встретиться с ним вновь в Динане… Даже если эта встреча заставит меня вспомнить наши ночи и дни и забыть его трусливое бегство… Даже если она заставит меня снова потерять голову от любви, чувство благодарности к тебе вернет мне ее… Потому что я умею быть благодарной… А вот предательницей я не была никогда и уверена, что не доведется…
Наверное, я не прав, что навязываюсь Кэй не только в попутчики, но еще и в спутники жизни… Ведь она отвечает согласием только из чувства благодарности, думал Ласло, пристально разглядывая ее лицо. И даже если я спросил бы ее, согласна ли она выйти за меня замуж, то вряд ли получил бы отказ. Ведь она считает, что многим обязана мне, в том числе и этим конкурсом, и поездкой в Динан. Хотя вполне возможно, что для меня она окажется роковой. И все же я рад, что Кэй удастся побывать в этом городе… даже сам не знаю почему. Может, это тоже своеобразное чувство благодарности, а может, какое-то другое, в котором я пока не решаюсь признаться даже себе.
4
После утренних часов, проведенных в дороге, яркое солнце Динана казалось Кэй совсем не жгучим, как жаловался Ласло, а теплым и приветливым, как будто оно только и поджидало их приезда, чтобы наконец-то показаться из-за туч.
Они неторопливо шли по узким улицам мимо каменных домов, не похожих один на другой ни расцветкой фасадов, ни архитектурным стилем, обмениваясь время от времени многозначительными взглядами.
— Ты думаешь о том же, о чем и я? — Ласло первым нарушил затянувшееся молчание.
— Если ты имеешь в виду нашу победу в конкурсе… вернее ее недосягаемость для нас, тогда да.
Ласло утвердительно кивнул.
— Точно. Здесь нам первое место не по плечу.
— Конечно, — улыбнулась Кэй. — Ведь пьедестал почета обычно бывает гораздо ниже плеч.
Ласло удивленно хмыкнул.
— Ты еще и остришь. Лучше посмотри, какое здесь архитектурное пиршество! И это только обычные жилые дома. А теперь представь себе, как выглядят музеи. Подобрать каждому из них соответствующее оформление будет трудно.