— Эдвард? — стараясь скрыть довольную улыбку, удивилась Моника.
— Приходи вместе с ним сегодня вечером к нам в гости, — заговорщицки подмигнув, сказала Кэй. — Повеселимся немного, отпразднуем мое знакомство с Фабьеном, а заодно и мою новую должность флориста… Лично я расцениваю ее как повышение. Тем более что владелец магазина сразу же согласился взять меня на работу.
Моника с сомнением качнула головой.
— Ты уверена, что не будешь жалеть? Если ты уходишь отсюда из-за Тибора, то он того не стоит, пойми… Хочешь, я сама поговорю с ним, и он переведет тебя в другой отдел, тот, что на втором этаже… Тогда ты будешь реже с ним видеться…
— Спасибо, Моника. Я знаю, что ты в любую минуту готова меня выручить. Но Тибор здесь ни при чем. Со вчерашнего вечера он для меня чужой и ненужный человек… Человек, которого больше никогда не будет даже в моих воспоминаниях… Я ухожу не из-за него. Просто встреча с Фабьеном заставила меня на многое взглянуть по-другому… — Кэй оглядела еще пустой в этот ранний час кабинет. — Я не знаю, как тебе объяснить это новое чувство, не знаю, с чем сравнить его… Но мне хочется быть легкой, невесомой, порхающей… Хочется мчаться куда-то вдаль вместе с ветром и кружиться вот так в его вихре, как лепесток весеннего цветка… — Она закружилась по комнате, мечтательно прикрыв глаза и напевая какую-то незнакомую Монике мелодию.
— Ах вот оно что… — шутливо протянула Моника. — Кажется, теперь я понимаю, почему ты выбрала именно цветочный магазин… А вот девчонки наверняка не поймут. Ведь еще вчера они и не предполагали, что ты так неожиданно сбежишь из душного офиса в цветущую оранжерею…
Кэй остановилась посреди комнаты и виновато развела руками.
— Скажи им, что у меня не было времени на объяснения. Нужно пользоваться благоприятным моментом, пока Тибор отпускает меня с миром и не требует искать замену… Да, и еще скажи, что я всех их рада видеть в «Королеве цветов». Каждой составлю такой букет, что они просто ахнут…
— Но самый лучший все же мой, — с наигранной важностью предупредила Моника.
— В этом можешь не сомневаться, — с готовностью заверила ее Кэй.
Моника вдруг окинула ее встревоженным взглядом.
— Думаешь, справишься? — нерешительно спросила она.
Кэй широко улыбнулась.
— Не поверишь, но я сейчас так счастлива, что справлюсь абсолютно со всем…
В лиловой дымке сумерек растворился аромат пионов, чьи бутоны в проникавших в комнату отсветах уличных фонарей были окрашены каким-то фантастическим цветом, в котором смешались все оттенки оранжевого, желтого, охристого и золотистого. Теплый ветер неторопливо и бесшумно перебирал узорчатые складки прозрачного тюля, и ни один звук не нарушал тишину полутемной гостиной, где за еще не убранным после гостей столом сидели друг против друга Кэй и Фабьен.
Их глаза уже успели привыкнуть к царившему в квартире сумраку, и они вот уже несколько долгих минут разговаривали с помощью взглядов, оставив в покое избитые многими поколениями влюбленных слова. Потому что хотели сохранить как можно дольше волшебство этих мгновений. Мгновений, каждое из которых неповторимо. А значит, невозвратимо.
— Сегодня был прекрасный вечер, — наконец осмелился нарушить тишину Фабьен. — Я не ожидал, что мы проведем его с твоими друзьями так весело…
— Эдвард твой друг, — улыбнувшись, напомнила Кэй.
— Да, верно. Значит, лучше будет сказать — с нашими друзьями, — по-прежнему не сводя с нее выразительного взгляда, сказал он. — Они очень рады за нас. Это было заметно. Эдвард даже предложил тост за нашу долгую семейную жизнь…
— Приятный тост, хотя и неожиданный… — дотронувшись до самого маленького, еще не распустившегося цветка, задумчиво сказала Кэй.
— Да, обычно его произносят только на свадьбах… Хотя не обязательно всегда и во всем следовать традициям…
Кэй бросила на него шутливо-вопросительный взгляд.
— И как я должна истолковать твои слова? — подавшись вперед, спросила она. — Как репетицию признания в любви или…
— Как начало. Как начало признания, — порывисто сжав ее ладонь, выпалил Фабьен и, словно опасаясь, что больше никогда не осмелится сказать обо всех тех чувствах, которые сейчас переполняли его душу, торопливо продолжил: — Ты даже не представляешь, как хотел я сделать это признание десять минут назад, когда сидел рядом с тобой вот за этим столом… Ты была такой красивой… Нет, ты была просто восхитительной, волшебной, неземной… Я смотрел на тебя и не верил, что все это происходит со мной, что меня смогла полюбить такая девушка, как ты… Меня, некрасивого, неудачливого в любви ботаника, не умеющего толком сделать даже самый банальный комплимент… Я так боялся показаться тебе нелепым, несуразным и не достойным твоей любви, что готов был прямо в присутствии Моники и Эдварда просить тебя стать моей женой… Останавливало только одно: я опасался, что ты рассердишься… Ведь с подобными просьбами обращаются, когда остаются наедине… Не забыв при этом о цветах…