Нынешний выбор подруги импонировал Элль гораздо больше.
— Познакомься, Элль, это Джереми, — сказала Аделаида
Мысли Элль вспорхнули, словно испуганные птицы. Джереми… Не Луазо. Она снова посмотрела на… Джереми, но уже холодно и оценивающе. И натолкнулась на ответный доброжелательный, полный симпатии взгляд. Элль почувствовала себя обезоруженной.
— Долго мы еще будем стоять на пороге? — недовольно вопросила Адель. — Я хочу обещанных миланских медальонов. И спагетти тоже хочу. Я проголодалась. — Она обхватила Элль за плечи и вместе с нею шагнула в двери. — Джереми, это Элль… А где Луазо?
— Колдует над плитой, изгнав меня из кухни, — ответил Джереми, посторонившись.
Прикосновение подруги вернуло Элль к действительности. Сумятица мыслей улеглась. Осталось только недовольство собой — с чего вдруг такое волнение?
Тем временем Адель стащила с ее плеч шубу, освободилась от своей, бросила ношу в протянутые руки Джереми и потащила Элль в квартиру со словами:
— Пойдем познакомимся с Луазо. Он тебе понравится.
Кухня в квартире Адель всегда имела чисто декоративное применение. Хозяйка предпочитала обедать в ресторанах либо заказывать на дом. Но сейчас оттуда доносились соблазнительные запахи. Элль осторожно выглядывала из-за спины Аделаиды, но та бесцеремонно вытолкнула ее вперед.
— Знакомьтесь.
На кухонном окне, на подоконнике, заложив нов на ногу, восседал светловолосый крепыш в черных широких брюках и ковбойке с распахнутым воротом.
Держа на ладони белую фаянсовую пепельницу, он с видимым удовольствием курил сигарету, пуская в потолок струйки дыма. При виде девушек он соскочил на пол, одарив их белозубой улыбкой, и сказал:
— Привет. Я Луазо.
— Элеонор, — представилась Элль, протягивая ему руку.
Он пожал ее ладонь своей сухой и крепкой рукой.
— Филипп? — спросила Элль. — Так вас зовут?
— Нет уж, зовите меня, как все, — запротестовал Луазо. — Не люблю собственное имя: уж очень оно величественное — сразу начинаешь подумывать о царском престоле в Македонии, гоплиты по ночам снятся, персидский царь покоя не дает… Нет уж… Луазо. Только Луазо.
— Хорошо, Луазо, — сказала Элль. Ей понравился этот белобрысый розовощекий парень с круглым задорным лицом, которое украшала небольшая вьющаяся, чуть-чуть с рыжиной бородка. Ростом он был немного ниже ее и смешно помаргивал ресницами, которые в отличие от шевелюры и бороды были черными как смоль, отчего глаза казались обведенными полосками черной туши. Голубые радужки смотрели на Элль насмешливо, но без вызова. Элль показалось, что она уже встречалась с Луазо, а может быть, он похож на кого-то из ее знакомых…
— А где Джереми? — поинтересовался Луазо.
— А где мои медальоны по-милански? — завопила Адель.
— Давно тебя поджидают, — махнул Луазо. Он подхватил девушек под руки и повлек за собой.
Элль с легкой усмешкой подумала о том, что, вероятно, ее весь сегодняшний вечер кто-нибудь будет вот так таскать за собою.
В гостиной их ждал накрытый стол. А у стены, рассматривая висевшую на ней абстрактную картину, стоял Джереми.
Полотно подарил Адели один из ее поклонников, художник. Элль картина не нравилась.
— Цыган, тебе откупоривать бутылки, — сказал Луазо.
Джереми обернулся. Он рассеянно улыбнулся и кивнул.
— Джереми, вам понравилась картина? — спросила Аделаида.
— Простое любопытство, — ответил он, по-прежнему улыбаясь. — А картина мне не понравилась.
Медальоны по-милански и спагетти оказались выше всяких похвал. Луазо без ложной скромности принимал восторженные комплименты, явно переходящие в лесть.
— У меня это в крови, — заявил он. — Гастрономия есть высшее искусство, и пренебрегать им легкомыслен-, но и даже преступно. К тому же я человек беспокойный и непоседливый, люблю дикую природу, такую, где до ближайшего ресторана с приличной кухней не менее! полутора тысяч миль. Вот и приходится выкручиваться. А так я сам себе и ресторан, и шеф-повар. А теперь… — Луазо поднялся из-за стола. — Минуточку…
Он вышел из гостиной и через минуту появился снова, держа в обеих руках торт, украшенный горящими свечами, и распевая во все горло: «Happy birthday to you!»
Аделаида подхватила вслед за Луазо, а Элль в смущении замерла. Она совершенно не ожидала такого развития событий.
Луазо поставил торт посередине стола.
— Ну, Цыган, дуй!
Джереми набрал в легкие воздуху, нагнулся, нависая зад тортом, и одним сильным выдохом загасил все свечи. Две тоненькие цветные свечки упали в торт.