Прикрыв рот тыльной стороной ладони, Джун молча смотрела на него широко распахнутыми глазами.
— Я позвоню портье, — буркнул Алекс первое, что пришло на ум, лишь бы удержать ее рядом.
— Буду тебе весьма признательна, — ответила она чужим голосом.
Дойдя до своего номера, Алекс опустил руку в карман — к счастью, бумажник и ключ оказались на месте. Открыв дверь со второй попытки — в первый раз он норовил вставить ключ не той стороной, — он пропустил Джун вперед.
— Все почти точно так, как и у меня в номере, — невольно вырвалось у нее.
— Тебя это удивляет? А что ты представляла?
— По меньшей мере — номер люкс. При входе наготове стоит Антуан, а телохранители — навытяжку по обе стороны… — Она замешкалась.
— Кровати? — подсказал он и отвернулся, чтобы не смущать ее ухмылкой.
— А вот кровать здесь и в самом деле королевского размера.
— Разве у тебя в номере не такая?
— Нет. А мне широкая и ни к чему. Я сплю очень спокойно. Мне вполне хватает одной подушки. Даже если на кровати есть еще две…
Джун зарделась, и Алекс в который раз удивился — кто бы мог подумать, что такая женщина засмущается в спальне мужчины?
— Я вспомнила, ты отпустил слуг до утра. — У каждого свой отдельный номер.
— Разумеется.
Она пожала плечами, а Алекс насторожился. Ну конечно! Как же он сразу не догадался — самый подходящий момент для интервью!
— Я бреюсь, одеваюсь и даже тру себе спину сам. Еще вопросы есть?
— Я ни о чем не спрашивала!
Не обращая внимания на ее возмущенный протест, он как ни в чем не бывало продолжил:
— Одежду мне стирает, гладит и чистит Антуан. Обувь чистит тоже он — у меня пунктик по этой части, и он же следит за порядком в номере. Кроме того, Антуан выполняет секретарские обязанности и делает покупки.
— Ловко ты устроился! — небрежно заметила Джун, делая вид, будто рассматривает гравюру над кроватью.
— А еще он тактично поправляет меня, если я не прав. У Антуана это отлично получается. Между прочим, на должность камердинера его назначил мой отец, а я к нему так привык, что мне и в голову не приходит нанять кого-нибудь другого.
— Послушай, а почему мы говорим об Антуане? Позволь напомнить — мне нужно попасть в свой номер. — Джун шагнула к двери.
— Да я помню! И Антуан здесь ни при чем. Просто я наглым образом пытаюсь тебя задержать. Я готов на все — лишь бы ты осталась.
Джун будто приросла к полу.
— Алекс…
Она повернулась, их глаза встретились — и он прочел в них все, что хотел знать.
Джун смотрела, как он, словно в замедленной съемке, идет к ней, и лихорадочно соображала — под каким бы предлогом выскочить из номера? Но Алекс заключил ее в объятия — и все мысли дружно улетучились.
— Можно, я тебя поцелую? — тихо спросил он. Она удивленно подняла на него глаза — неужели он действительно ждет разрешения?
— Хочешь пожелать мне спокойной ночи? Я не против, — лукаво шепнула Джун.
— Не хочу. — Он не стал ее целовать, но и не отпускал.
— Почему?
— Если я тебя поцелую, ты останешься со мной на всю ночь.
— Даже не подумаю! — не слишком уверенно возразила она.
— Это судьба.
— Нет, Алекс, это уже перебор! — Она засмеялась. — Ну чем не диалог из старой мелодрамы!
Он отпустил ее, подошел к окну и невидящими глазами смотрел сквозь мокрое стекло на огни ночного города.
— По-твоему, я смешон?
— Да нет! Ничего подобного. Ты особенный… Ты самый замечательный из всех, кого я знаю.
— Иди ко мне. — Это была не просьба, а приказ.
— Если я тебя обидела — извини. Но приказывать мне ты не имеешь права.
— Иди ко мне, — повторил он все тем же тоном.
— Я иду к портье за ключом, — с решительным видом заявила Джун, но не тронулась с места.
— Прошу тебя, останься! Хотя бы ненадолго…
— Алекс… — Голос у нее дрогнул. И как меня только угораздило влюбиться в принца?! — с грустью подумала Джун. Будь он фермером или инженером, все могло бы быть иначе… Если я сейчас же не уйду, то испорчу себе всю жизнь.
Не сводя глаз с лица Алекса, она неуверенно попятилась к двери. Надо уйти — и поскорее! Чем больше они сблизятся, тем мучительнее будет разрыв. А если они сейчас займутся любовью, то потом, когда Алекс уедет и найдет себе достойную жену, ее сердце разорвется от горя.
— Прошу тебя, иди ко мне! — едва слышно вымолвил он, но Джун услышала в его голосе страсть и тоску. Он умолял ее остаться — хотя и не стоял на коленях.
— Думаю, мне лучше уйти… — едва не заикаясь, выдавила она.
— Останься!
— Мы оба об этом пожалеем.
— Никогда! — отрезал он.
— И зачем я только тебя встретила!
— Неправда! Ты так не думаешь.
Он снова прав! — пронеслось в голове Джун. Даже страшно подумать, как много значит для меня этот мужчина!
— Решать тебе, Джун! Я обещал не злоупотреблять твоим доверием. Иди ко мне, моя милая… Освободи меня от моего слова.
— Ты и так свободен.
— Нет, только если ты сама придешь ко мне в объятия.
— Перестань! — выпалила она, сама не понимая, о чем его просит. Что перестать — соблазнять ее или желать?
Джун все так и стояла в дождевике. Вор не побрезговал даже носовым платком, так что плакать она не решалась. Внезапно она почувствовала, как ей душно и жарко, а ноги гудят после танцев. Она повела плечами, дождевик соскользнул на пол, но лицо у Джун по-прежнему горело.
— Нам надо поговорить, — осторожно начала она.
— Поговорить? — насторожился он. — Ну да! Ведь слова — это твоя профессия?
— Верно. Но слова помогут нам разобраться. Понять, что чувствуешь ты… и что я.
— Что я чувствую? — переспросил Алекс с усмешкой. — Даже не знаю, как объяснить. Раньше ничего подобного со мной не случалось. У меня кружится голова…
— Это вино виновато.
— Знаешь, где бы я ни был, я все время ищу тебя глазами.
— А я спускаюсь в вестибюль и жду, вдруг ты пройдешь мимо.
— Просыпаюсь утром и ломаю голову — какой бы предлог выдумать, чтобы отменить деловую встречу и провести весь день с тобой.
— А я целый день только и жду, когда ты постучишь ко мне в дверь.
Оба не сдвинулись с места, но расстояние между ними стремительно сокращалось.
— Я так хочу обнять тебя!
— А я хочу к тебе прижаться. — И Джун шагнула ему навстречу.
— В жизни все так непросто.
Это предупреждение? Ну и пусть! Она ничего не боится. Глаза Алекса звали ее и придавали сил пройти путь, который Джун должна пройти.
— А я не боюсь! — старалась она убедить саму себя.
— Иди же ко мне, Джун! — Это был приказ, но она услышала в его словах сладкую муку и страстное желание.
— Я об этом пожалею. — Она сделала еще два шага.
— Только не сегодня.
Как зачарованная, Джун смотрела на него, словно хотела на всю жизнь запомнить его стройное сильное тело. Во рту у нее пересохло, сердце бешено колотило в ребра, ноги подкашивались, но она приняла решение. Облизнув губы, прошептала:
— Мой милый… — и снова шагнула ему навстречу.
В два прыжка Алекс оказался рядом и, заключив Джун в объятия, нежно приник к ее губам. Покрыл поцелуями все лицо, шею — и Джун почувствовала, как внизу живота разливается тепло… Внезапно ее охватила паника — она вспомнила про макияж и липкие от лака волосы. Нет, в таком виде она не станет заниматься любовью.
Тем временем губы Алекса продолжали свое дело, а поцелуи из нежных переросли в страстные. Джун казалось, что табачный дым салуна пропитал ее насквозь, и, отстранившись, она объявила:
— Я иду к себе. Принять душ.
— У тебя же нет ключа, — шепнул он ей на ухо и принялся ласкать языком мочку.
— А я спущусь к портье.
— Даже не мечтай.
Алекс стащил с нее жилет и — чтобы помочь ей расслабиться, — положив руки на плечи, стал их разминать.
— Я ненадолго. Только приму душ и сразу вернусь. Честное слово!