– Шлю… – начал было парень за соседней партой, но на него шикнула соседка. Я не помнила имя этой девушки и решила, что обязательно позже его выясню, чувствуя благодарность. В конце концов, даже Даша не была готова за меня заступиться, а тут девчонка, которой я однажды лишь подсказала пропущенное слово. Хотя, возможно, она просто боялась проблем для своего соседа по парте и предусмотрительно одернула его раньше, чем услышал учитель.
Стас внимательно продолжал вести записи, даже не обратив на меня внимания. Неприятная мысль, что и Смирнов от меня отвернется, скользнула внутри, и я тут же попыталась ее отогнать.
– Какая там страница? – спросила я Стаса, хотя прекрасно видела, на какой главе раскрыт его учебник. Нужно было узнать, разговаривает ли Станислав со мной, или слухи разрушили и нашу дружбу.
– Восемьдесят пятая, – ответил он как ни в чем не бывало, и я почувствовала облегчение. – Ты чего опоздала?
Он бегло обернулся ко мне, стараясь не вызвать раздражения у учителя, но, точно приметив что-то не то, обернулся более уверенно и принялся внимательно рассматривать мое лицо. Когда брови Стаса нахмурились, я поняла, что от него не ускользнули следы слез.
– Что случилось?
Он не знает. Стас спрашивал с таким искренним беспокойством, что сомнений не оставалось. Сердце подскочило в груди, ведь я стояла на распутье. Если не объясню Стасу, что произошло, до него все равно дойдут слухи от других. Возможно даже, их принесет сама Татьяна. Странно, что она не включила его в массовую рассылку. Уж кому-кому, но Стасу Ростова в первую очередь должна была хотеть доказать, что мне нет места рядом с ним. Ни как подруге, ни как кому-то больше. Безупречный способ стереть соперницу из истории, укрепив личное «и жили они долго и счастливо» в ткани бытия. Тогда почему же он не знает?
В горле образовался ком, а рот наполнила горечь. Я боялась пересказывать Станиславу мерзкие слухи, потому что не хотела воочию увидеть его реакцию. Чаша событий этого дня уже была переполнена, и я удивлялась отсутствию Каандора рядом. Всякий раз, когда эмоции были особенно сильны, он объявлялся. Неужели этого испытания недостаточно, чтобы он решил вновь прийти? Будь сегодня «пятница, тринадцатое», я бы обязательно все неудачи списала на нее, но был обычный день, когда весь мир разом будто решил проверить меня на прочность.
Возможно, моя кожа была теперь прочнее моей души. Еще один удар, и, казалось, душа рассыпется в прах, но фасад все за собой сокроет. Я боялась узнать, что он подумает. Слишком солоно, слишком горько.
Я медлила с ответом, не зная, как следовало поступить, и Стас накрыл мою ладонь своей – такой холодной и в то же время приятной. Он будто остужал жар синего пламени, что бушевал внутри меня.
Мой лучший друг. Мой лучший враг.
Стоило рассмотреть за дерзостью и легким высокомерием, которым одаривал Стас окружающих, человека, который способен заботиться бескорыстно о других, я стала относиться к нему по-другому. Я видела, каким живым и чувствующим он может быть в горе, и теперь мечтала застать искреннее счастье в его глазах. Стать его причиной. Но все, что я могла ему предложить, – это лишь разочарование.
Мальчишка позади нас присвистнул на весь класс:
– Смотрите, – весело произнес он так, чтобы все услышали, – Смирнов хочет, чтобы и ему от Черной перепало.
Стас тут же развернулся к говорящему. На скулах заиграли желваки. Если бы вампиры могли убивать одним взглядом, то он определенно был бы похож на взгляд Станислава сейчас: радужка наполнилась тьмой, и нечто бесстрашное и дикое внутри готово было броситься в бой.
– Что ты несешь? – его голос был похож на рык, но одноклассник и бровью не повел.
– Ой, не притворяйся. Тоже мне рыцарь в сияющих доспехах, – мальчишка улыбнулся белоснежными зубами. – Хотя чего это я? Ты, наверное, уже не раз распробовал товар и жаждешь добавки. Она, небось, ненасытная. Шустро побежала после Никиты по парням: по школе уже восьмерых любовничков насчитали. Танька-то не такая, из хорошей семьи. Не то что эта…
Стул, на котором сидел Стас, накренился и полетел вниз. Раньше чем спинка успела коснуться пола, раздался, точно гром после молнии, шлепок. Все произошло так быстро. Стас стоял над одноклассником, тяжело дыша. Его грудь ритмично поднималась и опускалась, и я видела, что Станислав вне себя от ярости. Руки вытянулись по швам после первого удара, пальцы трясло, но он умело это скрыл, быстро сжав руки в кулаки.
– Не смей так говорить об Асе, – каждое слово он проговаривал медленно, с расстановкой, чтобы ошеломленный противник сумел ухватиться за суть.