– У меня не было особо возможности разобраться, кто считается обычным вампиром, а кто нет.
Владимир махнул рукой:
– Они сами не то чтобы понимают, как работает их дар. Научились пользоваться минимумом и довольны. Только Максим пытается расширить рамки, по-настоящему понять границы своих возможностей, – на лице доктора промелькнула тень одобрения, которая быстро сменилась разочарованием. – Виоле и Артуру до этого нет дела. Отрабатывают долг ради блага семьи и довольны. Любовь у них, видите ли…
За дверью послышался тихий скрип, и челюсть Владимира сжалась.
– Раз тебе так важно услышать, о чем мы здесь говорим, – войди, а не пытайся меня обмануть. Ты знаешь, Диана, что бывает с теми, кто плохо себя ведет.
Диана с виноватым видом вернулась в комнату и послушно встала около стены, спрятав руки за спину. Она не смотрела ни на меня, ни на доктора, и в этот миг я подумала, как тяжело, должно быть, Смирновым с таким строгим отцом. Костя в сравнении с ним казался добродушным ретривером.
– На чем я остановился? Ах да. Если бы дети проявили хотя бы немного заинтересованности, как Максим, и позволили их изучать – какой прорыв бы ждал человечество! Новые лекарства, технологии.
– Поэтому вы, – мне пришлось прочистить горло, прежде чем сказать как можно нейтральнее, – «изучали» мать Ника?
– Конечно. И не сбеги она, я смог бы ей помочь, рано или поздно. Но что сделано, то сделано. Время не повернуть вспять. Она сделала свой выбор.
– Но тогда, получается, вы все это время могли помочь Никите, но не стали.
– Никита рожден, а не обращен низшим вампиром. В этом, Ася, кроется большая разница между нашими видами. Он унаследовал дар не от матери, а, вероятно, от отца. Но кем был этот вампир – остается большим вопросом даже для человека, вхожего в близкий круг древних. Нельзя исправить сущность кровопийцы, которая дана от природы. Во всяком случае, пока. Ник, как ты можешь заметить, не горел желанием попасть мне в руки после ночного рандеву во время Хеллоуина. И я не виню мальчишку. Его мать приложила все усилия, чтобы превратить жизнь Никиты в ад на Земле: начиная от снабжения его своей кровью и заканчивая страшными байками.
– Звучит так, будто вы в этой истории не злодей, хотя Галина обратилась по вашей вине. Это ваша кровь обрекла ее стать той, кого вы зовете низшими.
Доктор Смирнов покрутил колесико на капельнице, останавливая поток.
– Я исследователь, который принимал решения, чтобы помочь большинству ценой одной жизни, и, к сожалению, мало преуспел. Можно ли считать злом стремление решить проблему, которая мучила многих? Как ты считаешь?
– Я считаю, что вы не имели права делать этот выбор за нее.
Владимир слегка пожал плечами и с интересом обернулся к дочери, точно проверяя ее реакцию.
– Диана бы с тобой согласилась. Да, дочь?
В ответ послышалась лишь тишина.
– Я не ищу оправдания или искупления. Когда я найду лекарство и для вампиров, никому уже не будет дела до того, сколько пострадало ради цели.
Я зацепилась за спасительное уточнение, гадая, манера речи это Владимира или спрятанная между слов тайна, которая была так мне нужна.
– И для вампиров? То есть вам уже удавалось найти лекарство для кого-то еще?
Кадык предательски дернулся, хотя доктор старался не меняться в лице. Я видела, каких усилий ему стоило не дрогнуть и мускулом. Мои губы невольно растянулись в улыбке, предвкушая ответ.
– Да, Ася, – доктор хлопнул ладонями по коленям и поднялся. – Я начинаю понимать, как купировать ликантропию.
Я вопрошающе смотрела на него, не веря в свое счастье. Сиюминутная надежда погасла, когда рот наполнился горечью: что-то было не так.
– Так почему же вы медлите? Скорректируйте лечение, которое уже мне даете.
– Ася, – он глубоко вздохнул, – все не так просто.
– Если не просто, то какого черта вы вообще об этом сказали? Зачем давать ложную надежду?
– Ты говоришь о ликантропии как о болезни.
Я возмущенно фыркнула и жестом указала на окружающие меня предметы в комнате.
– Если это не болезнь, то почему мы говорим о лечении здесь, в сомнительной больничной палате?
Гнев снова подступал, и доктор Смирнов это тоже заметил. Он поспешно поднялся и прошел к металлической тележке с широкими полками, которые были уставлены всевозможными медицинскими приборами и инструментами, названий которых я не знала. Я подалась вперед, желая узнать, что Владимир делает, но он закрыл обзор спиной и быстро скомандовал дочери: