Сережа добрым, проникновенным взглядом посмотрел на вопрошающего и совершенно меланхолично начал:
– Когда я работал врачом в психиатрической лечебнице…
Закончить ему не дали – зал хохотал минут пять.
Подловив на «Росконе» Святослава Владимировича Логинова, я попросила его рассказать что-нибудь из писательской жизни, и вот что он поведал:
– В деревне, где я живу летом, есть у меня соседка Маша, у нее четверо внуков. Вот один из этих внуков – Антон Федоров – прикатил как-то к бабушке в гости. Не знаю, о чем они беседовали, но почему-то Антон расспросил бабушку обо мне и страшно удивился, узнав, что в деревне живет самый настоящий писатель-фантаст. Явился ко мне в гости и начал расспрашивать: каково это – быть фантастом? Впрочем, больше его интересовали гонорары. Я честно признался. Он немного подумал, и сказал, что, пожалуй, его такая оплата устраивает. Поэтому он тоже будет писателем-фантастом.
Надо много учиться, много знать! – попытался я образумить гостя. На что Антон возразил, что в фантастике можно писать все, что угодно.
Попробуй. – Примиряюще согласился я. – Если напишешь рассказ, я постараюсь его опубликовать.
На следующий день он явился с тетрадным листком, озаглавленным «Фонтастика», текст рассказа приводится ниже, синтаксис и орфография – авторские:
Дела была в фиврале шестово чесла в понедельник 1889 года вечером в двенацать чесов была плохая погода я вышел наулицу посмотреть на погоду было темно шол дождь через несколько минут я хотел ити в дом но вдруг внеби чтото засверкало я повернулся посмотреть и увидал не обычный литаюший обект они преземлились я очень испугался и побежал в дом но было позно меня схватили большеголовый они меня завили в кораболь и привизали к столу и начели проводить на домной иксперименты я вырубился
я очухался от боле в животе меня выносят из коробля на какойто планети занесли меня в здание в комноту сомно рядом лежали два большиголовых у одного нехватала руки и глаза а удругова небыла ног меня охватил страх
я заснул и потом проснулся от холода мне принесли стокан счемто житким мне говорит как роботным голосом выпей я спрашиваю что это токое это обезболивушие для тебя я отвечаю уменя нечего неболит он сказал пей я выпил и отрубился через пару чесов проснулся от жуткой боли вногах вглаза светит лампа я спрашиваю у врача где я ты в городской больнице
как я сюда попал вбольницу позвонила женчина и говорит приижайте скорей на кладбише тут человек валяется без руки и глаза без двух ног я посмотрел наноги и впал в шок и говору врачу вколите мне чегонебуть четобы я сразу умир она говорит я не могу этово зделать я ей отвечаю я не смогу так жить
она меня усыпили и сожгла меня в крематори и розвеела мой пепел в поле и говорит лети далеко и храни тебя всегда.
Автор Федоров А.В.
Викторина для самых умных в элитной школе, куда нас с небольшой компанией писателей пригласили в состав жюри, напоминала фильм «Тупой и еще тупее».
В начале восьмидесятых решил скульптор Фатих Сеюков подзаработать и слепил бюст Владимира Ильича Ленина, – рассказывает Андрей Саломатов. – А что бы ему и не слепить, когда он преподавал практику по скульптуре в Суриковском институте? В общем, обычное дело. Сделал бюст, и тут же набежали проверяющие из отдела культуры райкома – работу принимать. Долго ходили-бродили вокруг пластилинового Ленина; направо пойдут, налево пойдут; чинно так, молча. Потом один из них и говорит:
– А чего это Владимир Ильич у вас на татарина похож?
– А на кого должен быть похож вождь из Ульяновска? – изумился Фатих.
– Владимир Ильич все-таки был русским человеком, – осторожно произнес райкомовец, и на членов комиссии с опаской поглядывает.
– Хорошо, – ответил Фатих, – будет русским. Взял лопатку, постучал ею по пластилиновым скулам вождя.
– Так нормально?
Проверяющие посмотрели, покивали и приняли работу.
И действительно, после лопатки Ленин основательно ославянился.
Сидит пьяный Геннадий Жуков, разглядывает свои корочки Союза писателей. Подходит Сергей Битюцкий.
– О, Серега, смотри, что написано: «Управление культуры». Но ведь культура – это я. Эти люди получают зарплату за то, что они мной управляют?!
На все предложения написать его портрет адмирал Ямамото всегда отвечал категорическим отказом: «Портреты – это вульгаризмы, которых следует остерегаться чуть менее строго, чем бронзовых статуй», – говорил он.
– Компания наших московских друзей, – рассказывает Олег Ладыженский, – привезла на «Звездный мост» мультик по Толкиену. Но так получилось, что мультик они показали, но сами закрутились и в результате опаздывают на вокзал.