АНЯ. Помолчи, милая моя! Много говоришь! А то пойду, расскажу кое-что Фекле!
ГАЛЯ. Не бери на испуг! Что ты можешь рассказать? Что? Что?
АНЯ. Не реагирую!
ГАЛЯ. Нет, это я не реагирую! (Вспыхнула, прикусила губу).
АНЯ ушла к себе, ГАЛЯ улыбнулась ИГОРЮ.
(Картинно). Игорь, вам посчастливилось жить в «Мемориалке». Мы так сами называем наш милый, милый, славный домик, наш мемориальный комплекс! Правда, замечательный, роскошный, ага? Скажи?
ИГОРЬ. Да. Очень, правда?
ГАЛЯ. Видал, на нем две досточки мемориальные? Миня рассказывает, что ночью по дому гуляет привидение в образе Бородаева и будто он с ним даже разговаривал. Врет. Брешет. Мятежный дух Бородаева давно дал дуба. Читали такого писателя?
ИГОРЬ. Нет.
ГАЛЯ. Его никто не читал. Но чтут, чтут. Особенно в этом доме… (Заглядывает в комнату ИГОРЯ). Опля! А где… Георгий? Я слышала – он тут? А где – тут?
ИГОРЬ. Ушел. Придет, наверное. Вон сумки. А вы учитесь. Да?
ГАЛЯ. Учусь. В пединституте на втором курсе буду сейчас. Противно. Фу! Так взяла бы и в любой день пошла бы яблоками торговать. Но надо, надо. Зачем – не знаю, но надо. Диплом. Пошли, в садике покурим? Ты куришь? Он когда уезжает – сказал, нет?
ИГОРЬ. Вроде, послезавтра. Пошли.
ГАЛЯ. А-а. Он в мае приезжал как раз перед каникулами… Погнали?
Вышли на крыльцо. МИНЯ сидит на прежнем месте.
МИНЯ. Галинка, на букетик!
ГАЛЯ. Спасибо, милый! Давай! (Взяла букет, помахала им в воздухе). Обслюнявил ты его как… (Смеется). Неужели не можешь найти цветов хороших? Нарвал репья… Дурашка! (Хохочет). Нет, нет, умный, умный! А где наша хозяйка, Минечка?
МИНЯ (скривил губы). А сте ти со мной сюсюкаешь?Сте, сте ти как с дуряцком? А?!
ГАЛЯ. Да ладно ты, заобижался? Где Феоктиста Михална?
МИНЯ. Ушла куда-то с телом бедной жертвы. Сквозь бред в ней блещут искорки добра, как золота крупицы в грубом камне. Та-та-та-там!!!
ГАЛЯ (хохочет). Слыхал? Во, дает! Он столько книжек прочитал, я за всю жизнь столько не смогу, а он наизусть вызубрил…
Идут по саду, сухие ветки трещат под ногами.
Только в него книжки как-то не с той стороны залазют. Вот, читает что-то он, читает и сует мне: «Галка, смотри, они тут на дереве сношаются!» (Хихикает). Я прочитала – правда. Он в самой умной книжке такое найдет, что ему одному интересно. А однажды рассказывает мне такую историю, что я потом ночь не спала. Говорит, будто бы он был когда-то женат, ну вот. И надоела ему жена до смерти. Вот, ложится будто бы он вечером в постель и просит Бога: «Господи, забери ты ее от меня.» Утром проснулся, а она холодная, мертвая будто бы рядом лежит. И врет ведь все, закидоны это, а страшно! С такими подробностями потому что. И в каком платье жена была одета, и как она храпела, и что говорила – ну, мрак!
ГАЛЯ вдруг завизжала увидев в кустах качалку с ФЕКЛОЙ, накрытой марлей.
ФЕКЛА (откинула марлю, хрипит). Кто тут? Кто? Что? Что?! Миня где?!
ГАЛЯ (помолчала, улыбнулась). Ой, простите меня… Я иду, иду, смотрю, что-то белое в кустах, так испугалась, и еще храп такой, я вообще в осадок…
ФЕКЛА (кричит). Миня! Миня! Сынок! Иди сюда! Мне страшно, страшно тут! Иди!
МИНЯ бежит по саду к матери, падает к ее ногам, прижимается.
МИНЯ. Тихо, мама, не кричи, не пугай, тихо, мама, тихо, зареву, тихо…
ФЕКЛА. Сыночек мой… Сыночек мой… Сыночек мой…
ГАЛЯ и ИГОРЬ стоят, не двигаясь. Смотрят на ФЕКЛУ и МИНЮ.
ГАЛЯ и ИГОРЬ в другом конце сада, сидят на бревне, курят, смеются. ФЕКЛА под марлей. МИНЯ рядом, листочки перебирает. Как собака к ногам прижался.
К дому снова подъехал автобус. Другая ЭКСКУРСОВОДША, другим голосом сообщает почти то же самое, что и первая:
ЭКСКУРСОВОД. …Хоть и не велик город Дощатов, но в нем достаточно достопримечательностей. Тысячная история смешала в себе и старину, и вчерашний день, и сегодняшний день с его бурями и тревогами. Конечно, вы думаете, что Дощатов – это прежде всего соборы, церкви, мужской монастырь. Совсем нет, ошибаетесь! Осмотрев с вами историю вчерашнюю, так сказать, вчерашний день, мы начали осматривать день сегодняшний. Вот здесь – посмотрите направо – на улице Шмидта, 90, жил и работал наш земляк, известный пролетарский писатель и публицист И.Ф. Бородаев. Внизу на досках вы видите даты жизни. В краеведческом музее, куда мы с вами сейчас поедем, вы увидите несколько его знаменитых книг, которыми по праву гордятся жители нашего города, которые вошли в сокровищницу… в сокровищницу нашей и мировой, можно даже так сказать, культуры и литературы. А сейчас, кто желает, может выйти из автобуса и заглянуть во двор. Время есть. Если желаете. Только не мешайте жильцам, они тут проживают, живут, так сказать… Нет, никакие не родственники. Не желаете? Ну, тогда, поехали, товарищи… Витя, поехали, давай…
АНЯ что-то делает на кухне. ИГОРЬ и ГАЛЯ слушали ЭКСКУРСОВОДШУ.
ГАЛЯ. Видал, как здорово? Мы в центре внимания! Каждый день – автобуса два-три бывает. Они, конечно, монахов приезжают смотреть, а им Бородаева нашего подсовывают, культурненько так. Надо время с пользой проводить! (Смеется). Фекла Бородаева на божничку ставит. Книжки его собирает! Обе! (Хохочет). Она тебе ничего не показывала разве? Она что-то не в настроении сегодня, дерганная. Умереть-не встать какая… Да ну ее. Вот так и живем. Баня —рядом. Ходим мыться туда. Как на даче. (Смеется). Мой городишко тоже – как деревня, меньше Дощатова. Сюда приехала – столица прямо! Привыкла за год. Дома не могу, ненавижу. Мать, отец, сестра, три брата – двухкомнатная квартира. Предки на заводе всю жизнь. Да ну их! Пошли потихонечку во флигель свожу, покажу там… Пока спит… Я туда забираюсь иногда, от всех прячусь, но она ругается… Пошли, пошли …
Идут ко флигелю. Входят в него.
ФЕКЛА отбросила марлю с лица, снова перепуганно шепчет:
ФЕКЛА. Миня! Миня! Иди сюда! Иди ко мне, сыночек! Быстрее!
МИНЯ. Да я здесь, мама, здесь! Тут я! Спи, спи, опять встала… Смотри, букет!
ФЕКЛА. Что ты нарвал? Зачем ты нарвал? Это полынь, репей! Ну? Какой букет? Ты дурак, что ли? Ты ведь умный у меня, умный, умный! Что в нос суешь, а?
МИНЯ. Красивый букет…
ФЕКЛА (оттолкнула его руку). Дома все?
МИНЯ. У меня все дома, мама! Я умный! Не дурак!
ФЕКЛА. Не про тебя спрашиваю… Господи! Эти – дома?
МИНЯ. Они во флигель пошли, мама… Пойдем, посмотрим? Они там будут в папки-мамки играть. Да? (Хихикнул).
ФЕКЛА. Какие папки-мамки? Кто им туда разрешил пойти?! Кто?! (Очень резво бежит по саду, распахнула дверь флигеля, кричит ГАЛЕ и ИГОРЮ): Что, пошли уже топтаться по святыням?! Кто позволил?! Кто разрешил?! Назад! Поверили! Кому?! Вон! Вся моя жизнь здесь! Вон! Вон! Убирайтесь все, все убирайтесь!!!..
МИНЯ. Мама, мама, не кричи! Не надо! Я боюсь! Не кричи!
ГАЛЯ. Да успокойтесь, что с вами? Я же только показать хотела ему…
ФЕКЛА. Вон! Вон! Вон!… (Рыдает).
ГАЛЯ машет руками, успокаивает ее. Из дома бежит АНЯ, несет пузырьки с лекарствами.
Все кончилось, все кончилось….
Суматоха, крики, ахи, охи. ФЕКЛА села на землю, в репейник, рыдает, что-то кричит.
В воротах появился ГЕОРГИЙ. Увидел ГАЛЮ, остановился. ГАЛЯ смотрит ему в глаза, улыбается, не двигается.
Прошло три часа. Поздний вечер. Ставни в комнатах закрыты. В большой комнате за столом сидят все жильцы дома. У потолка —лампа под абажуром. На столе – закуска, вино.