АНЯ. Я тоже хочу дом… Свой дом… Детей хочу в доме…
ГЕОРГИЙ. Ты – другое. Ты – женщина, баба. Тебе не надо строить, тебе надо только войти в дом, в готовый дом и в нем чистить, наводить порядок, уют… А я его должен построить. Вот этими руками… Понимаешь?
АНЯ. Я одна понимаю. Ты корень. Ты сильный. Ты хороший… Такой хороший…
ГЕОРГИЙ (зажигает спичку). Не горит. Нет костра. Сыро. Посидим в темноте. Так лучше?
АНЯ. Может… сразу пойдем туда, ко мне…
ГЕОРГИЙ. Давай сюда, во флигель… Я там место знаю…
АНЯ. Нет, нет… ты там был… я не хочу там… я знаю…
ГЕОРГИЙ. Нет, нет… быстренько пойдем туда… Быстренько… (Прижал АНЮ к себе).
АНЯ. Ты меня возьмешь строить свой дом, да? Я с тобой пойду… на край света… строить дом… я тебе в нем уютно сделаю, приберу, вычищу…
ГЕОРГИЙ. Возьми, возьму… пойдем, быстрее, хватит…
ГАЛЯ сбегает с крыльца. Быстро идет по саду, падает, поднимается. Ветки цепляются за ее платье.
ГАЛЯ (кричит). У кого это, у кого это, у кого это так в темноте глаза фарцуют, что за километр видно, у кого это? А, вот тут кто! Воры! Воры! Помогите! На помощь!…
ГЕОРГИЙ. Иди в дом. Пошла отсюда. Иди, ну? Кому сказано?
ГАЛЯ. Не кричи на меня! Не кричи на меня! Не кричи! Посмотрите, посмотрите, что делается! Не кричи на меня! Не кричи!
ГЕОРГИЙ схватил ГАЛЮ за руку, тащит к крыльцу.
ГЕОРГИЙ (в свете фонаря). Ну? Все? Ты что орешь?
ГАЛЯ (быстро, шепотом). Георгий, Георгий, ты не хочешь со мной разговаривать? Я почти сутки, как приехала, а ты не говоришь со мной? Ты с ней, с дурой с этой говоришь? Почему? Отчего? Что случилось, Георгий? Мы не чужие, нет, не чужие ведь!
ГЕОРГИЙ. Слушай, чего ты хочешь? Чего ты орешь? Кто ты такая? Мы чужие. Иди в дом. Не мешай мне. Я тебя вижу в первый раз.
ГАЛЯ. Ты обещал жениться. Ты обещал. Я была девочкой! Я беременна. Ты развелся с женой? Почему ты не отвечал на мои письма и телеграммы? Я с ума схожу! Ты решил поглумиться надо мной? Обмануть меня? Ты обманул меня, налгал! Негодяй!
К крыльцу идет АНЯ.
АНЯ. Георгий, что тут такое? Мы идем или нет? Георгий, ну?
ГАЛЯ. Я убью себя! Я убью себя! Я дом подожгу! Я кричать буду! Помогите! Караул! Ты женишься на мне!
ГЕОРГИЙ. Молчать, молчать… Тише, тихо… Ну?
ГАЛЯ. На помощь! Сюда! Идите все сюда! Помогите мне! На помощь!
На крыльцо из дома выскакивают ФЕКЛА, МИНЯ, ИГОРЬ.
Смотрите, смотрите на него! Это он обесчестил меня! Я была девочкой! Я в милицию заявлю на него! Слышите?! Феоктиста Михайловна, вы подтвердите! Вызывайте милицию! Экспертиза! Игорь, ты подтвердишь! Слушайте! Он, он обещал мне! Я беременна! Помогите! Он виноват! Ты, ты виновата, ты!!!
Вцепилась АНЕ в волосы. Та визжит. Драка.
АНЯ. Потаскушка! Идиотка! Дура! Не тронь меня!
ГАЛЯ. Спасите меня! Я убью себя! Он обещал мне!
ИГОРЬ. Перестаньте, перестаньте придуриваться, цирк, тише, хватит!!!
ГЕОРГИЙ. Дура, артистка нашлась вшивая, хватит, к черту!
ФЕКЛА и МИНЯ молчат. ИГОРЬ увел ГАЛЮ в ее комнату, ГАЛЯ упала на кровать, рыдает. АННА убежала в свою комнату за печку, рыдает. ГЕОРГИЙ стоит на крыльце, курит. ИГОРЬ постоял в комнате ГАЛИ, ушел к себе.
ФЕКЛА и МИНЯ взялись за руки, пошли в большую комнату, села за стол под абажур. Посидели, помолчали.
ФЕКЛА (МИНЕ). Ну, читай. Достань книжку и читай. Все сговорились. Нет сил. Читай.
МИНЯ (достал книгу, читает). «Любовь – не вздохи на скамейке и не прогулки при луне.»
ФЕКЛА. Дальше. Дальше.
МИНЯ. «Ты все пела, это дело. Так пойди же попляши. И.А. Крылов.»
ФЕКЛА. К чему ты это?
МИНЯ. Написано раз. Мысль такая. Мудрая.
ФЕКЛА. Ну, дальше тогда.
МИНЯ. «Голос соловьиный, да рыло свиное. Русская пословица.»
ФЕКЛА. А это ты к чему?
МИНЯ. Сама написала. Мудрая мысль такая. Кладезь. Великий русский язык.
ФЕКЛА. А-а. Дальше давай. Успокоительное что-нибудь найди…
МИНЯ. «Для человека, привыкшего уважать себя, смерть – гораздо легче унижений. Н.Г. Чернышевский.»
ФЕКЛА. Вот уж точно, Николай Григорьевич, ох, Николай Григорьевич, ух, Николай Григорьевич… Вот уж точно…
МИНЯ. «Жизнь дается человеку один раз. И прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно…»
ФЕКЛА. Вот это хорошая. Читай давай с чувством.
МИНЯ. «Не было мучительно больно!! Больно!!! За бесцельно прожитые годы!!! Чтобы не жег позор!!! За подленькое!!! И мелочное!!! Прошлое!!! Эф. Эм!!! Достоевский!!!…»
ФЕКЛА. Хорошая, хорошая… Читай..
МИНЯ что-то бубнит.
Все в разных углах дома.
Темнота.
Конец первого действия.
Второе действие.
Через сутки. Дело к вечеру. Все тоже в доме и вокруг него. Снова подъезжает автобус. Теперь ЭКСКУРСОВОДША говорит не так скучно, как вчера, а всерьез, быстро, со злостью и гневом:
ЭКСКУРСОВОД. …Вот как быстро меняются в наше время времена. Наверное, ваша группа одна из последних, товарищи, которая подъезжает к этому гнусному дому. Потому будьте особенно внимательны. Дело в том, что в ближайшее время, думаю, этот дом вычеркнут из всяких планов экскурсий и вообще к чертовой матери снесут. Извиняюсь! Вы смотрите и видите на доме доску: «Здесь жил известный пролетарский писатель и публицист И.Ф. Бородаев». Мало того, рядом другая доска: «Здесь работал известный пролетарский писатель и публицист И.Ф. Бородаев.» У меня многие экскурсанты спрашивают его имя-отчество, а я, честно признаться, имени-отчества этого широкомалоизвестного писателя не знаю даже. Да кто он такой, товарищи, чтобы ему доски вешать на каждом заборе? А? Я вас спрашиваю? Зачем нам такие кумиры, товарищи, верно? Тут только третьей доски не хватает: «Здесь жил и работал И.Ф.Бородаев!» Фамилия какая-то скользкая, гнилая, придуманная. Небось, псевдоним! А на самом деле какой-нибудь Шницельблюм! Еще надо проверить его вклад в наше с вами светлое будущее, да ведь? А то досок понавесили, а экскурсоводам за экскурсию платят – шесть рублей сорок копеек, вы представляете? Задавиться можно! Колбасы на завтрак не купишь! А вы думаете, легко с вами? Ага, как же! Людям платят все меньше и меньше, а на содержание вот таких вот домов, которых тут понатыкано Бог знает сколько, уходят все городские деньги! Мы мантЫлим с утра до ночи, а они… У нас хозрасчет и рынок! Надо беречь каждую копейку! Вчера вот в «Рабочем Дощатове», товарищи, была статья «Ненужные кумиры». Там вот как раз про этого Бородаева, что никакой революции он не делал, а наоборот – был агент царской охранки! Правда, я толком не прочитала, мне муж рассказывал, но могу сказать точно, что вдарили ему там в газете крепко! Пусть знает. Так ему и надо. Ну кто, кто из вас его книжки читал? Да никто. А прямо молимся на него. Деньги вон какие на доски угрохали. Много у нас в жизни негативного, товарищи, и не будем на глаза надевать шорты, не будем прятаться от всего, бьющего прямо в глаза наши своей неприглядностью и негативной очевидностью. Прям писателей развелось до чертовой матери, извините, товарищи, прям, сейчас все грамотные такие, прям, плюнуть нельзя, —обязательно в писателя попадешь. И всем – доски подавай! А тут, наверное, его родственники живут и тоже, наверное, агенты царской охранки. Паек получают, пенсии от государства получают ни за что, ни про что, а вот экскурсоводам за всю эту бодягу – шесть рублей сорок копеек… Поехали, Коля, отсюда, вон там за Зеленой Рощей к церкви подъедешь, мы лучше там выйдем, церковь посмотрим. У меня, прям, товарищи, на этого Бородаева-Шницельблюма злость, прям, такая, я всю ночь, прям, не спала… Извините, что вам так все высказываю, но ведь правда: зачем нам такие кумиры?! Ненужные они нам совсем, ненужные нам такие кумиры! Поехали, Коля, заводись, ну?!