Буколики. Георгики. Энеида

Рутулам; в душах у них несогласные борются чувства
Тем горячей, чем ближе они превосходство Энея
Видят. И пуще сердца взволновал лицом изможденным,
220 Взором потупленным Турн, когда он к алтарю, побледневший,
Шел и с мольбою к нему припал, не промолвив ни слова.
Слышит Ютурна: в толпе раздается ропот все громче,
Шаткие души людей обращаются к помыслам новым;
В гущу стоящих бойцов, приняв обличье Камерта
225 (С прадедов был могуч его род, и отец возвеличил
Доблестью имя его, и он сам был воин отважный).
В гущу бойцов замешалась она и стала умело
Сеять ропот меж них, подстрекая такими речами:
«Видеть не стыдно ли вам, как за нас всех подставляет
230 Жизнь один под удар? Иль числом не равны мы и силой
Нашим врагам? Вот вся она здесь, аркадцев и тевкров
Рать роковая, и вот ненавистные Турну этруски:
Всем не хватит врагов, коль один на один мы сойдемся!
Турн к небожителям, чьим алтарям он себя посвящает,
235 Будет молвой вознесен, и не смолкнет в устах его имя.
Мы же, отчий наш край потеряв, надменным владыкам
Станем рабами, коль здесь сидеть останемся праздно».
Воинов рвенье она разожгла такими речами,
Громче и громче пополз по ратям рутулов ропот.
240 Даже латиняне все и лаврентцы, которые прежде
Лишь о спасенье страны, о покое и мире мечтали,
Рвутся к оружью опять и молятся, чтоб не успели
Клятвой скрепить договор, и об участи Турна жалеют.
Нимфе все мало, и вот, затеяв новую хитрость,
245 Знаменье в небе она явила (ничто италийцам
Ум не могло сильней помутить, чем обманное чудо):
В алом эфире летел орел Юпитера бурый,
Птиц прибрежных вспугнув, за крылатым гнался он строем;
Вдруг упал с высоты и прекрасного лебедя поднял
250 Злобный разбойник из волн, кривыми впившись когтями.
Духом воспрянув, глядят италийцы на дивное дело:
С криком всей стаей назад повернули бегущие птицы,
Свет крылами застлав и сбившись плотною тучей,
В небе погнали врага, — и, натиском их побежденный,
255 Выпустил хищник из лап, ослабевших от тяжести груза,
В воду добычу и сам в облака умчался трусливо.
Рутулов радостный клич предвестье лживое встретил.
Тянутся руки к мечам. И первым гадатель Толумний
Молвит: «Ниспослано то, о чем просил я в молитвах!
260 Вижу богов, богов узнаю! Берите оружье,
Я поведу, несчастные, вас, которых войною
Злобный пришлец запугал, словно птиц бессильных, явившись
Берег ваш разорять. Но на всех парусах убежит он
В море трусливо. А вы ряды дружнее сомкните:
265 В битве царя защитим и отнять его не позволим!»
Вымолвив, он из рядов выбегает и в тевкров бросает
Пику; прямо летит, рассекая воздух со свистом,
Ветка кизила. И вмиг раздаются крики повсюду,
Вмиг запылали сердца, и ряды смотревших смешались.
270 Пика меж тем, — у нее на пути живою преградой
Девять прекрасных сынов аркадца Гилиппа стояло,
Братьев, рожденных одной тирренкой-матерью старцу, —
В тело впилась одному, туда, где живот его стянут
Кожаным поясом был, скрепленным пряжкою сбоку;
275 Юношу дивной красы, блиставшего пышным доспехом,
Пика пронзила насквозь и в песок опрокинула желтый.
Братья, отважный отряд, пораженные скорбью внезапной,
Тотчас хватают мечи и железо летучее копий,
Рвутся вслепую вперед; навстречу им выбегает
280 Строй лаврентских бойцов; и уже агиллинцы и тевкры
Мчатся лавиной густой и аркадцы в пестрых доспехах.
Страсть одна у врагов: решить оружием тяжбу.
Все алтари сметены. Взвихренной черною тучей
По небу копья летят, и железный рушится ливень.
285 Чаши несут и жаровни назад. Латин убегает,
Прочь уносит богов, изгоняемых попранной клятвой.
Впрячь в колесницы коней спешат одни, а другие
Прыгают в седла, летят на врага с мечом обнаженным.
Вот на Авлеста-царя Мессап коня направляет
290 В жажде разрушить союз, и тирренца в царском уборе
Гонит он и теснит, — пока, попятившись в страхе,
Вдруг на алтарь, что сзади стоял, не наткнулся несчастный.
Навзничь он пал и на жертвенник лег головой и плечами;
Быстрый примчался Мессап, о пощаде молившего мужа
295 Толстым, тяжелым копьем он с коня ударил и молвил:
«Этот готов! Принес я богам наилучшую жертву!»
С теплого тела доспех италийцы, собравшись, сорвали.
Вот Кориней, на бегу с алтаря головню подхвативший,
Бросил Эбузу ее, для удара занесшему руку,
300 Прямо в лицо; борода занялась у Эбуза густая,
Смрад паленых волос полетел; Кориней же немедля
Левой рукою схватил врага трепетавшего кудри,
Наземь бросил его, придавил, упершись коленом
В грудь, твердый клинок вонзил меж ребер. За Альсом,
305 Храбрым хранителем стад, среди первых летевшим сквозь копья,
Мчался, меч занося, Подалирий; но Альс, обернувшись,
Острой секирой взмахнул и череп до подбородка
Надвое тевкру рассек, оросив доспех его кровью.
Тотчас же тяжкий покой, железный сон, опустившись,
310 Воину очи застлал навеки тьмой непроглядной.