Сам родитель Эней, лишь услышал противника имя,
Стены покинул тотчас, городскую покинул твердыню;
Все, что могло задержать, он спешит иль прервать, иль окончить,
700 Радости полный, встает, звеня доспехами грозно;
Словно Афон, огромен герой, словно Эрикс иль даже
Словно отец Апеннин, возносящий седую от снега
Голову в небо, где вихрь мохнатые падубы треплет.
Вот уже рутулы взор обратили к Энею, и следом
705 Все троянцы и все италийцы — те, что на стенах
Сверху стояли, и те, кто снизу бил в них тараном,
С плеч поснимали щиты. Сам Латин дивится, увидев
Вместе могучих мужей, рожденных в разных пределах
Мира земного и здесь для последней сошедшихся битвы.
710 Оба врага между тем, едва опустела равнина,
Издали копья метнув, друг на друга бегом устремились:
Звонко столкнулись щиты, и Марсов бой разгорелся.
Тяжко стонет земля, ударяет чаще и чаще
В битве клинок о клинок; все смешалось — и доблесть и случай.
715 Так иль на Силе крутой, иль на склонах высоких Табурна[983]
Два свирепых быка начинают сраженье, с разбега
Лбом ударяясь о лоб; трепеща, пастухи отступают;
В страхе немом, не мыча, ожидают покорно коровы,
Кто стада поведет, кто станет рощи владыкой;
720 С силой оба врага рога друг в друга вонзают,
Кровь широкой струей заливает подгрудки и плечи,
Громким отзвуком рев отдается по рощам окрестным.
Так же медью щитов сшибались оба героя,
Давна сын и Эней, наполняя грохотом небо.
725 Сам Юпитер[984] меж тем, уравняв между чашами стрелку,
Взял весы и на них возложил противников судьбы:
Кто из двоих обречен, чья склонится к гибели чаша.
Турн устремился вперед, возомнив, что не встретит отпора,
Меч над Энеем занес и, во весь свой рост распрямившись,
730 Сверху обрушил удар. По рядам напряженно глядевших
Воинов крик пробежал. Но сломался меч вероломный,
Сделав напрасным удар и Турна предав. Кроме бегства,
Нет спасенья ему, — и пустился он, Эвра быстрее,
Лишь в безоружной руке рукоять чужую заметил:
735 В час, когда бой начался и Турн вскочил в колесницу,
Меч наследственный свой, как преданье гласит, позабыл он
И захватил второпях клинок возницы Метиска.
Честно служил этот меч, пока разбегались в испуге
Тевкры, но только лишь он скрестился с железом Вулкана,
740 Тотчас же смертная сталь, словно хрупкий лед, раскололась, —
Только на желтом песке заблестели тускло осколки.
Турн, обезумев, бежит, стремится к дальнему краю
Поля, несется то здесь, то там вслепую по кругу,
Тевкров густые ряды отовсюду его обступают,
745 Здесь — широкая топь, там — стена преграждает дорогу.
Столь же проворно Эней, хоть в колене, стрелою пронзенном,
Боль мешает подчас и шаги замедлять заставляет,
Гонится, гневный, бежит по пятам за трепещущим Турном.
Так за оленем, когда он рекой от леса отрезан,
750 Или обложен кольцом пугающих перьев[985] пурпурных,
Мчится охотничий пес, настигая с лаем добычу;
Зверя страшит и обрыв, и коварный заслон; все по тем же
Он пробегает путям, но, не зная устали, умбрский
Гонится пес и, готовясь вот-вот вцепиться клыками,
755 Щелкает пастью — но зря: только воздух пустой он хватает.
Шум вокруг поднялся; берега и озеро вторят
Крикам толпы, и небесный свод оглашается воплем.
Турн кричит на бегу, окликая всех поименно
Рутулов, просит друзей, чтобы меч ему дали привычный.
760 Смертью Эней любому грозит, кто только посмеет
Выйти вперед из рядов, и врагов он пугает дрожащих
Тем, что разрушит Лаврент, и летит, невзирая на рану.
Пятый замкнули они уже круг, пять раз пробежали
Путь свой туда и назад: ведь не ради ничтожной награды
765 Так состязались они, но о жизни спорили Турна.
Дикая в поле росла посвященная Фавну олива;
Прежде чтили ее мореходы и, спасшись от бури,
Богу Лаврента дары меж горьких вешали листьев
Иль по обету сюда одежды свои приносили.
770 Но без вниманья к тому, что священным дерево было,
Тевкры срубили его, расчищая равнину для битвы.
Ныне же в нем Энея копье торчало, и цепко
Корень жало держал, что в него с разлета вонзилось.
С силой налег Дарданид, из дерева вырвать пытаясь
775 Пику, чтоб ею настичь того, за кем он напрасно
Гнался доселе. Но Турн, обезумев от страха, промолвил:
«Сжалься, о Фавн, я молю, и ты, Земля всеблагая,
Крепче держите копье, если чтил я ваши святыни,
Те, что ныне войной осквернило пришлое племя!»
780 Так он сказал, не напрасно воззвав к божественной силе:
Долго мешкал Эней и боролся с цепким обрубком,
Но из древесных тисков даже он могучей рукою
Пику вырвать не мог. А пока он старался и бился,
Давна бессмертная дочь, в обличье возницы Метиска,
785 Вышла вперед и меч подала бегущему брату.
В тот же миг, негодуя на то, что дозволено дерзкой
Нимфе вмешаться, копье вырывает из корня Венера.
Вновь оружьем враги и собою вновь овладели:
Турн — уповая на меч, и Эней — копьем своим грозен,
790 Встали, дыша тяжело, лицом к лицу для сраженья.
вернуться
983
Стих 715.
вернуться
984
Стих 725.