Дафнисом пусть любовная страсть овладеет, какая
85 Телку томит, — и она по лесам и чащобам дремучим
Ищет быка, у реки под зеленой ложится ольхою,
В муках своих позабыв от сгустившейся ночи укрыться.
Дафнис такой пусть любовью горит, — врачевать я не стану.
Дафниса вы приведите домой, приведите, заклятья!
90 Эти одежды свои мне оставил когда-то изменник
Верным залогом любви, — тебе их, Земля, возвращаю
Здесь, на пороге моем. За Дафниса будут залогом:
Дафниса вы приведите домой, приведите, заклятья!
Трав вот этих набор и на Понте[93] найденные яды
95 Мерис мне передал сам — их много родится на Понте.
Видела я, и не раз, как в волка от них превращался
Мерис и в лес уходил; нередко души умерших
Он из могил вызывал и сводил урожаи к соседу.
Дафниса вы приведите домой, приведите, заклятья!
100 Амариллида, за дверь ты вынеси пепел, к потоку,
Там через голову брось, но назад не смотри. Присушу я
Дафниса так, — хоть ему ни заклятья, ни боги не страшны!
Дафниса вы приведите домой, приведите, заклятья!
На алтаре — посмотри! — взметнувшимся пламенем пепел
105 Вспыхнул сам по себе, пока медлю. Ко благу да будет!
Что это? И не пойму… Залаял Гилак у порога…
Верить ли? Иль создает себе сам сновиденья, кто любит?
Полно! Заклятьям конец! Домой возвращается Дафнис».
ЭКЛОГА IX[94]
Ликид, Мерис
Ликид
Мерис, куда тебя ноги несут? Направляешься в город?
Мерис
Вот чего мы, Ликид, дождались: пришлец, завладевший
Нашей землицей, — чего никогда я досель не боялся, —
«Это мое, — нам сказал, — уходите, былые владельцы!»
5 В горести, выгнанный вон, — до чего ж переменчиво счастье!
Этих козлят я несу для него же — будь ему пусто!
Ликид
Всё ж говорят, и не зря, что оттуда, где начинают
К нашей равнине холмы спускаться отлогим наклоном,
Вплоть до реки и до тех обломанных бурею буков
10 Песнями землю свою ваш Меналк сохранил за собою.
Мерис
Правду, Ликид, сказали тебе, — но, при звоне оружья,
Песни мои не сильней голубей, когда, по рассказам,
На хаонийских полях почуют орла приближенье.
Да, когда б из дупла, прокаркав слева, ворона
15 Не повелела мне впредь не пускаться в новые тяжбы,
Больше ни Мерису здесь не жить бы, ни даже Меналку.
Ликид
Кто же надумал, увы, такое злодейство? С тобою
Лучшей утехи своей мы едва, о Меналк, не лишились!
Нимф кто пел бы у нас? Кто землю травой и цветами
20 Стал бы здесь устилать, родники укрывал бы листвою;
Песни бы пел, какие на днях у тебя я подслушал, —
К Амариллиде как раз ты спешил, к моему наслажденью:
«Титир, пока я вернусь, попаси моих коз, — я не долго.
А наедятся — веди к водопою. Когда же обратно
25 Будешь идти, берегись, не встреться с козлом — он бодучий!»
Мерис
Лучше споем, что Вару он пел, еще не отделав:
«Имя, о Вар, твое — лишь бы Мантуя нашей осталась,
Мантуя, слишком, увы, к Кремоне близкая бедной, —
В песнях своих возносить до созвездий лебеди будут!»
Ликид
30 Пусть же пчелы твои кирнейских[95] тисов избегнут!
Пусть же дрок и коров насытит, чтоб вымя надулось!
Если что есть, начинай! И меня Пиериды поэтом
Сделали и у меня есть песни; меня называют
Тоже певцом пастухи, — да не очень я им доверяю:
35 Знаю, что песни мои недостойны Вария с Цинной[96] —
Право, как гусь гогочу посреди лебединого пенья.
Мерис
Молча, Ликид, в уме я песни перебираю,
Вспомнить смогу ли, — одна все ж есть достойная песня:
«О Галатея, приди! В волнах какая забава?
40 Здесь запестрела весна, земля возле рек рассыпает
Множество разных цветов; серебристый высится тополь
Возле пещеры, шатром заплетаются гибкие лозы.
О, приходи! Пусть волны, ярясь, ударяются в берег!
вернуться
94
Во время написания эклоги Вергилию вновь стала грозить опасность лишиться имения, поэтому пастух эклоги IX изгнан из счастливой Аркадии. Сам Вергилий скрыт под именем Меналка, о котором говорит Мерис. В жанровом отношении эклога представляет собой попытку состязания в пении: пастухи обмениваются началами традиционных песен о Галатее (стихи 39–43) и Дафнисе (стихи 46–50), которые здесь проходят как воспоминание и как символ Аркадии.
вернуться
96
Стих 35.