Буколики. Георгики. Энеида

Чадо Ино Меликерт, Панопея и Главк-беотиец![173]

Солнце восходом своим, а равно погружением в море

Знаки подаст – и они всех прочих надежнее знаков, —

440 И поутру на заре, и когда зажигаются звезды.

Ежели солнечный круг при восходе покроется крапом,

Спрячется если во мглу и середка его омрачится,

Жди непременно дождей, – уже угрожает от моря

Нот, и деревьям твоим, и посевам, и стаду зловредный.

445 Если ж лучи на заре из туманов плотных прорвутся

В разные стороны вдруг иль если бледная ликом

Встанет Аврора, шафран покинув Тифонова ложа,[174] —

Горе! Худо лоза защитит поспевшие гроздья, –

Так сокрушительно град по кровлям твоим загрохочет!

450 Вот что еще: лишь солнце начнет опускаться с Олимпа,

Будет полезно следить тем более; видим мы часто,

Как по нему самому разливаются разные краски:

Цвет лазоревый – дождь предвещает, огненный – Эвры.

Если же пятна начнут мешаться с огнем золотистым,

455 Всё – ты увидишь – тогда закипит одновременно ветром

И облаками; никто пусть ночью такой не предложит

В море отправиться мне, от кола отвязавши веревку!

Если же, день возвращая иль день возвращенный скрывая,

Будет сияющим круг, облаков опасаться не надо:

460 Лишь удалой Аквилон[175], как увидишь, леса закачает,

И, наконец: что Веспер сулит, откуда нагонит

Ветер пустых облаков, что в мыслях у влажного Австра, —

Солнце тебя обо всем известит. Кто солнце посмел бы

Лживым назвать? О глухих мятежах, о кознях незримых

465 Предупреждает оно, о тайком набухающих войнах.[176]

В час, когда Цезарь[177] угас, пожалело и солнце о Риме,

Лик лучезарный оно темнотой багровеющей скрыло.

Ночи навечной тогда устрашился мир нечестивый.

А между тем недаром земля, и равнина морская,

470 И зловещатели псы, и не вовремя вставшие птицы

Знаки давали. Не раз бросалась на нивы циклопов,

Горны разбив и кипя, – и это мы видели! – Этна[178]

Клубы катила огня и размякшие в пламени камни.

Частый оружия звон Германия слышала в небе.

475 К землетрясеньям дотоль непривычные, вдруг содрогнулись

Альпы, в безмолвье лесов раздавался откуда-то голос

Грозный, являться порой таинственно-бледные стали

Призраки в темную ночь, и животные возговорили.

Дивно промолвить! Земля поразверзлась, реки недвижны.

480 В храмах слоновая кость прослезилась и бронза вспотела.

Залил леса и понес на своем хребте сумасшедшем

Царь всех рек Эридан[179], и стада, и отары с хлевами

Он по полям за собой потащил. Постоянно в то время

На требухе не к добру проступали зловещие жилы,[180]

485 Алая кровь то и дело текла из фонтанов, и волчий

Вой по ночам долетал до стен городских на высотах.

Не упадало вовек с небес безоблачных столько

Молний, и столько комет никогда не пылало зловещих.

Как друг на друга идут и сражаются, равны оружьем,

490 Воинов римских ряды, узрели вторично Филиппы.

Не устыдились, увы, всевышние нашею кровью

Дважды Гема поля и Эматии долы удобрить.[181]

Истинно время придет, когда в тех дальних пределах

Согнутым плугом своим борозду прорезающий пахарь

495 Дротики в почве найдет, изъязвленные ржою шершавой;

Тяжкой мотыгой своей наткнется на шлемы пустые

И богатырским костям подивится в могиле разрытой.

Боги родимой земли! Индигеты, Ромул, мать Веста![182]

Вы, что тускский Тибр с Палатином римским храните![183]

500 Юноше ныне тому одолеть злоключения века

Не возбраняйте! Давно и довольно нашею кровью

Мы омываем пятно той Лаомедонтовой Трои.[184]

Приревновали тебя давно уже неба чертоги,

Цезарь, жалеют они, что триумфы справляешь земные.

505 Правда с кривдою здесь смешались, всё войны по свету…

Как же обличья злодейств разнородны! Нет уже плугу

Должной чести. Поля засыхают с уходом хозяев

Прежних; и серп кривой на меч прямой перекован.

Там затевает Евфрат, а там Германия брани:

510 Здесь, договоры порвав, города-соседи враждуют

Непримиримо, и Марс во всем свирепствует мире.

Так происходит, когда, из темниц вырываясь, квадриги

Бега не в силах сдержать и натянуты тщетно поводья;

Кони возницу несут и вожжей не чувствуют в беге.

Книга вторая

О хлебопашестве я рассказал и созвездьях небесных.

Ныне тебя воспою, о Вакх, воспою и деревья

Дикие леса, и плод неспешно растущей маслины.

К нам, о родитель Леней[185]! Кругом твоими дарами

5 Полнится все, для тебя созревшими гроздьями поле

Отягчено, и пенится сбор виноградный в точилах.

К нам, о родитель Леней, приди и вместе со мною

Суслом новым окрась себе голени, скинув котурны[186]!

Прежде всего, дерева создает различно природа.

10 Много таких, что совсем человеческой воли не знали,

Сами собою растут, по полям широко рассеваясь

Иль по извилинам рек: ветла мягколистная, тополь,

Гибкий дрок и с листвою седой серебристая ива.

Часть же деревьев растет, коль посажено семя: каштаны

15 Стройные, и в лесу высочайший Юпитеров эскул

С пышною кроной и дуб, что у греков оракулом признан.[187]

173

Стих 437. …чадо Ино Меликерт… – Ино – фиванская царица, бросилась в море вместе с сыном, младенцем Меликертом (Палемоном), спасаясь от преследования своего мужа, на которого Юнона наслала безумие; мать и сын стали морскими божествами.

Панопея (Панопа) – одна из нереид (см. также «Энеиду», V, 239-240).

Главк – морское божество, обладающее даром прорицания.

174

Стих 447. …встанет Аврора, шафран покинув Тифонова ложа… – Тифон – супруг Авроры, богини утренней зари. Этот стих повторяется Вергилием в «Энеиде» (IV, 584 и далее).

175

Стих 460. Аквилон – северный ветер, летом разгоняющий тучи и очищающий небо.

176

Стих 465. …тайком набухающих войнах. – Имеются в виду недавние гражданские войны в Риме.

177

Стих 466. Цезарь – здесь Гай Юлий Цезарь.

178

Стих 472. Этна – вулкан на Сицилии, где находилась, по мифу, кузница Вулкана, в которой работали великаны циклопы (см. также «Энеиду», VIII, 416 и след.). Перед убийством Цезаря произошло извержение Этны.

179

Стих 482. Эридан (По) – крупнейшая река Италии.

180

Стих 484. …на требухе не к добру проступали зловещие жилы… – то есть гадание по внутренностям жертвенных животных предвещало бедствия.

181

Стихи 490-492. Филиппы – местность в Фессалии, где Антоний и Октавиан разбили войско Брута. Филиппы находились в той же провинции Македонии (Вергилий называет ее древним именем Эматия), что и Фарсал, где на пять лет раньше Цезарь победил Помпея. Гем – горный хребет во Фракии.

182

Стих 498. Индигеты – местные боги, культ которых слился с культом обожествленных предков, например, под именем Индигета почитался Эней («Энеида», XII, 795). Ромул – легендарный основатель Рима, ставший богом Квирином. Веста – богиня домашнего очага, хранительница римского государства.

183

Стих 499. Тускский Тибр – Тибр (или Тиберин), бог реки Тибра; Вергилий неоднократно называет этим именем саму реку. Тускский – этрусский; Тибр назван так, потому что он берет начало в Этрурии. Палатин – один из семи холмов, на которых стоит Рим.

184

Стих 502. …пятно… Лаомедоитовой Трои. – Войны и несчастья римлян Вергилий представляет как искупление вины предка – основателя Троянской стены Лаомедонта, обманувшего строивших ее богов Нептуна и Аполлона.

185

Стих 4. Леней – греческий эпитет Вакха-Диониса.

186

Стих 8. Котурны – древняя обувь охотников, а впоследствии трагических актеров. На древних изображениях Вакх часто предстает в котурнах.

187

Стих 16. Эскул – разновидность дуба, священного дерева Юпитера.