"Песням моим ты не внемлешь, увы, жестокий Алексис!
Иль не жалеешь ничуть? Доведешь ты меня до могилы!
Даже и скот в этот час под деревьями ищет прохлады,
Ящериц даже укрыл зеленых терновник колючий,
10 И Тестиллида уже для жнецов, усталых от зноя,
К полднику трет чабер и чеснок, душистые травы.
Вторя мне громко, пока я слежу за тобою прилежно,
Пеньем цикад кустарник звенит под солнцем палящим.
Иль не довольно того, что гнев я Амариллиды
15 Либо презренье терпел, выносил и упреки Меналка? –
Хоть черномазый он был, а ты белолицый, Алексис!
Не доверяй чересчур, прекрасный юноша, цвету:
Мало ли белых цветов, но темных ищут фиалок.
Ты презираешь меня; откуда я, кто – и не спросишь,
20 Сколько скота у меня, молока белоснежного сколько.
Тысячи бродят овец у меня по горам сицилийским,
Нет в парном молоке ни в зной недостатка, ни в стужу.
Те же я песни пою, которые, стадо сгоняя,
Пел Амфион у Диркэ на том Аракинфе Актейском.[9]
25 Я уж не так некрасив: недавно себя я увидел
С берега в глади морской; суди нас – так Дафнис, пожалуй,
Не устрашил бы меня, если только не лгут отраженья.
О, лишь бы ты захотел со мною в скудости сельской,
В хижинах низеньких жить, стрелять на охоте оленей
30 Или же коз погонять хворостиной из мальвы зеленой.
Вместе со мною в лесах подражал бы пением Пану.
Первым Пан изобрел скрепленные воском тростинки,
Пан, предводитель овец и нас, пастухов, повелитель.
Так не жалей же о том, что натер себе губы свирелью.
35 Чтобы сравняться с тобой, как только Аминт не старался!
Есть свирель у меня из семи тростинок цикуты
Слепленных, разной длины, – Дамет ее, умирая,
Передал мне и сказал: вторым ей станешь владельцем.
Так сказал мне Дамет – и Аминт завидует глупый.
40 Двух еще горных козлят с трудом достал я в ущелье
Небезопасном, их шерсть пока еще в крапинах белых.
Вымя овцы они два раза в день осушают – тебе я
Их берегу, хоть давно у меня Тестиллида их просит, –
Да и получит, коль ты от нас презираешь подарки.
45 Мальчик прекрасный, приди! Несут корзинами нимфы
Ворохи лилий тебе; для тебя белоснежной наядой[10]
Сорваны желтый фиоль и высокие алые маки;
Соединен и нарцисс с душистым цветом аниса;
С благоуханной травой сплела она и лаванду;
50 Нежных фиалок цветы ноготки желтизной оживляют.
Бледных плодов для тебя нарву я с пуховым налетом,
Также каштанов, моей излюбленных Амариллидой.
Слив восковых прибавлю я к ним, – и сливы уважу!
Лавр, тебя я сорву, вас, мирты, свяжу с ним теснее.
55 Благоуханья свои вы все воедино сольете!..
Ты простоват, Коридон! К дарам равнодушен Алексис.
Если ж дарами борьбу затевать, – Иолл не уступит
Горе! Что я натворил? В своем я безумии Австра[11]
Сам напустил на цветы, кабанов в прозрачные воды…
60 Что, безрассудный, бежишь? И боги в лесах обитали,
Да и дарданец Парис. Пусть, крепости строя, Паллада[12]
В них и живет, – а для нас всего на свете милее
Наши пусть будут леса. За волком гонится львица,
Волк – за козой, а коза похотливая тянется к дроку, –
65 А Коридон, о Алексис, к тебе! У всех свои страсти.
Видишь, волы на ярмах уж обратно плуги свои тащат,
Скоро уж солнце, клонясь, удвоит растущие тени.
Я же горю от любви. Любовь возможно ль измерить?
Ах, Коридон, Коридон! Каким ты безумьем охвачен!
70 Недообрезал листвы я у лоз виноградных на вязе…[13]
Лучше б сидеть да плести что-нибудь полезное, к делу
Гибкий камыш применив иль ивовых прутьев нарезав.
Этот Алексис отверг – другой найдется Алексис".
ЭКЛОГА III
Ты мне, Дамет,[14] скажи: скотина чья? Мелибея?
Стадо Эгона – его мне пасти поручил он недавно.
Бедные овцы! Ой, скот злополучный! Покамест хозяин
Льнет к Неере, боясь, не дала б она мне предпочтенья
5 Маток два раза в час доит пастух посторонний –
И молока он лишает ягнят, и маток – здоровья.
Поберегись, на людей наговаривать остерегайся!..
Знаем мы, кто тебя… – козлы-то недаром косились! –
В гроте священном каком… а резвые нимфы смеялись!
10 Видели, верно, как я у Микона серпом своим назло
Лозы с деревьев срезал и губил молодые посадки?
Иль как у Дафниса ты вот здесь, меж буков столетних,
Лук и тростинки сломал? Ведь ты, Меналк непутевый,
С зависти сох, увидав, что мальчику их подарили;
15 Не навредивши ему, ты, наверно бы, с жизнью расстался.
Как поступать господам, коль так обнаглели воришки?
Разве, подлец ты, подлец, я не видел, как ты у Дамона
Свел потихоньку козла? – залаяла громко Лициска.
Я лишь успел закричать: "Куда ж он, куда удирает?
20 Титир, скот собери!" – а ты уже скрылся в осоке.
Разве козленка он сам не отдал бы мне, побежденный
В пенье? Свирелью своей его заслужил я по праву.
Знай, что моим уже был козленок, Дамон и не спорил,
Лишь говорил, что пока передать открыто не сможет.
9
Стих 24.
12
Стих 61.
13
Стих 70.
14
Стихи 1-2.
В дальнейшем Вергилий также весьма часто переводит отдельные стихи Феокрита.