15 апреля 1935. Н-Тагил
Письмо получилось довольно смелым, даже крамольным. Как это он рискнул написать: «Она рано познала полицию, тюрьмы и др. органы насилия, которые преследовали до самых последних дней жизни»? Да, последние годы жизни Елизаветы тоже были омрачены тюремными преследованиями её детей, но это уже были советские тюрьмы. И всё же ей несказанно повезло умереть именно теперь, незадолго до того, как будут физически уничтожены пятеро её сыновей и дочь.
Ашхен говорила потом, что Шалва очень переживал смерть матери, а ещё больше то, что не смог проститься с ней. Чтобы как-то вместе разделить горе, они пригласили в Нижний Тагил самого младшего брата Шалвы Васю. Они часами разговаривали, вспоминали Кутаиси, детство…
Василию Киквадзе Ашхен рассказывала:
Однажды мы втроём поехали в Свердловск, где купили Васе шевиотовый костюм, ботинки и пальто из синего драпа. Они всё время играли в шахматы, и когда Шалва проигрывал, что бывало часто, злился. Вася хорошо читал стихи Бараташвили, и мы с наслаждением слушали «Мтацминда» и другие стихи.
Вася привёз книгу «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье» Берия. Мы были поражены появлением этой книги. История революционного движения в Грузии, Закавказье освещалась таким образом, что только Сталин был единственным организатором и руководителем забастовок, демонстраций в Баку, Тифлисе, Батуме. Сталин произносит глубокие теоретические речи против самодержавия, полемизирует с меньшевиками, анархистами. Сталин поддерживает связь с Лениным, Крупской и т. д. Всё в книге было изложено в фальсифицированном виде.
А Сиро тем временем мучилась, мучилась в Москве со своим непутёвым Мишей и, наконец, решилась — бросила всё, взяла с собой только Меечку и поехала к сестре и маме в Нижний Тагил.
Справа налево сидят: Булат с мамой Ашхен и Мея с мамой Сиро. Нижний Тагил, 30 августа 1934 г.
О новых обстоятельствах жизни Сиро узнал её давний тифлисский поклонник Георгий Саркисов и тоже примчался в Тагил. Он всё-таки дождался её и, наконец, они поженились. Обосновались в Тагиле, устроились на работу. Сиро работала чертёжницей на том же вагоностроительном заводе, что и сестра.
И всё у них было хорошо, вот только Меечка была по-прежнему слабенькой и болезненной. Скоро у Жоры и Сиро родилась дочь. Сиро назвала её Аида, но отец, не склонный к экстравагантным именам, записал дочь под исконным армянским именем Анаид. Она родилась в первый день 1936 года и чуть-чуть разминулась со старшей сестрой — за двадцать дней до рождения Анаид умерла Меечка. Её угораздило заболеть дифтерией, и эта болезнь совсем её погубила.
18 февраля 1937 года Шалва Окуджава был арестован. Ашхен Налбандян рассказывала журналисту:
Свердловский обком партии вызвал Шалву, потребовав срочно приехать. Интуитивно мы почувствовали что-то нехорошее. Решили ехать вместе, с детьми осталась моя мать. Всю дорогу он молчал. Перед тем как войти в здание обкома партии, Шалва передал мне свой партбилет.
Вернулась я домой совершенно разрушенная. Матери и Булатику я не могла толком объяснить происшедшее. В печати, по радио передавали об арестах врагов народа[20].
Ашхен исключили из партии в тот же день на внеочередном пленуме Нижнетагильского горкома партии[21]. Правда, она в разговоре с журналистом Зарнадзе вспоминает по-другому, — что исключили её уже в Москве, куда она отправилась через несколько дней после ареста мужа, наскоро собрав детей и маму, оставив все вещи. Да и Шалву, утверждает она, исключали там же, заочно — ведь он как парторг ЦК состоял на партучёте в Москве.
Как бы там ни было, из Тагила уехали они вовремя. Спустя годы выяснилось, что уже был написан донос и на Булата:
Секретарю Сталинского РК ВКП (б)
г. Н-Тагила тов. Романову.
Довожу Вас до сведения о следующем:
15 февраля 1937 г. застрелился областной прокурор Курбатов, моё мнение самоубийство связано с разоблачением троцкистов — Окуджавы, Марьясина, Турок и Давыдова. Поскольку Давыдов был связан с Турком и Марьясиным, а Курбатов был связан с Давыдовым, так как Курбатов приезжая в отпуск в Тагил отдыхал с Давыдовым и у него на даче всегда, а также и приезжая в командировки в Тагил, он спал и ел у Давыдова. В части Окуджавы — у Окуджава в школе учился сын 11–12 лет, который в школе говорил с учениками о том, что у него есть за границей дядя и сводная сестра, т. е. брат Окуджава, и чтобы якобы Окуджава от брата получал письма, а сестра писала о том, что (мы живём за границей лучше, богато и <в> Советский Союз не поедем). Эти разговоры были в школе ещё ранее до разоблачения Окуджава, а когда разоблачили и об этом школьники узнали и 23 февраля с. г. мой сынишка приходит из школы и говорит: «Папа троцкист сын Окуджава, в школе нам вот говорил чего» — т. е. о вышеизложенном. Если это верно, то можно думать, что Окуджава непосредственно сам был связан с этой контрабандой за границей, что подлежит проверке — как в части Окуджавы, также Давыдова с Курбатовым.
20
Здесь и далее без специальных сносок цит. по: