Оливер вскочил, и взахлеб принялся рассказывать про свою обратную дорогу из Канады. Этим летом он гостил у Картера, и они неплохо намыли золота на одной из горных рек.
— Ну и вот, прохожу я личный досмотр в аэропорту Ванкувера. Таможенник берёт банку из под кофе и говорит: «Молодой человек, а что, в Австралии в моде железный кофе?» И открывает её! Видит там полкилограмма золота, улыбается и говорит: «Зачем вам наше мелкое золото, у вас же самородки размером с растоптанный башмак! Оставьте его нам». А я ему отвечаю, это так на память!
Картер громко рассмеялся, Оливер его подхватил. Они весело достали из рюкзака по баночке пива и открыли их, капая пеной на пол, чокнулись. От этого юморного рассказа рассмеялся и Булат. Он просто на минуту представил, что если бы в России, пограничник открыл банку из-под кофе, и увидел там полкилограмма золотого песка. Как туго бы ближайшие лет пять-шесть пришлось этому человеку, намывшему столь дорогого и трудоёмкого металла. Картер предложил пива и Булату, тот не отказался. Оливер вполне серьезно обратился к Булату: «Слушай друг, я недавно слышал одну историю. Одному очень бедному парню, у вас в России, в огород упал кусок метеорита. Так вот, он хотел его продать, а его чуть не посадили в тюрьму! Скажи это правда, или байка, для таких доверчивых дураков как я?» Булат ответил любопытному иностранцу: «Я думаю, сущая правда, и он скорее всего продал последнюю козу, чтобы не угодить за решётку». Картер, схватил Булата за шею, и очень громко на веселых эмоциях сказал: «Друг, если тебе попадется на шестой земле метеорит, ради бога, отдай его мне! Я не хочу, чтобы такой крутой мужик как ты, гнил в тюрьме!» На его шутку, Оливер и Морозов рассмеялись до слез. Так с юмором, кампания весело коротала морские мили. Всего до места их назначения, было не много, не мало, а около двух тысяч тех самых морских миль. А это при самом лучшем раскладе, ни менее четырех суток.
Следующий день, встретил мореплавателей с самого утра крепким ветром и легкой качкой. К обеду ветер усилился, а качка уже мешала обедать. Спустя ещё пару часов, начался шторм. Булат чувствовал, что попал на карусель, где все внутренние органы его то падают в низ живота, то подпирают к горлу, желая избавиться от раннее съеденного говяжьего стейка с картофелем. В иллюминатор кроме тёмной воды и пены, ничего не было видно. Булат решил воспользоваться моментом, пойти в рубку, посмотреть оттуда на это природное явление. Коридор то поднимался, то опускался перед ним под таким углом, что хотелось сбежать вниз. Крутая металлическая лестница с массивными поручнями, казалась практически вертикальная. Но когда корабль стал носом заходить на очередной гребень, Морозов ощутил себя мухой на вертикальном потолке. Войдя в рубку, он увидел там самого капитана, и ещё несколько членов команды. Все были заняты своим делом. Булат поздоровался, но люди, не обратили на него никакого внимания. Все находились в полном внимании, и сосредоточены на управлении кораблём. Это только недалёкий человек может подумать, что в наше время штормы не опасны для судов. Сильный ветер и течения, всё время пытаются развернуть его бортом к волне, что может стать верной гибелью для судна. Поэтому команда, всё время вела борьбу за безопасный курс.
То, что было видно в огромные стёкла рубки, заставляло осознать всю мощь океана. Судно носом заходило на волну, полностью обливаясь белой пеной, и не задерживаясь ни секунды, падало вниз, перед следующей более высокой. Каждый раз, в момент падения, Булату казалось, что они плывут прямиком на морское дно. Теперь он понимал, почему маленький вертолёт, был так серьёзно закреплен. А сейчас ещё и накрыт большим чехлом, спасающим его от агрессивной морской воды. Поняв всю напряженность команды, Булат не стал долго стоять над душой, и отправился в свою каюту. Вернувшись на место, он подумал о том, какую песчинку в океане представляет их судно. И случись что, помощи в такой шторм, ждать будет не от кого. Покрутившись ещё с час, Булат всё же заснул. И то, потому что, как ему показалась, качка уменьшалась.
Свежий воздух разбудил Булата. Картер открыл иллюминатор, проветрить их каюту от затхлого запаха. Судно шло как утюг, Оливер ещё спал. До завтрака оставалось полчаса, и Морозов решил выйти на палубу. Одевшись, он потянулся, хрустнув затекшими позвонками, отправился наружу. Стоял полный штиль. Над водой стелился редкий туман, видимость не превышала полукилометра. В небе кричали чайки. Странно подумал он, до берега чёрт знает сколько, а эти так бодренько здесь кружат. Впереди по правому борту, появлялась белая непонятная стена тумана, от которой судно отвернуло свой курс. Стена становилась всё ближе и ближе, всё выше и выше, и с расстояния метров трехсот, Булат понял, что это гигантский айсберг. Высота его оказалась не менее ста метров, а дальний край, уходил в туман, и видно его не было. Верхняя кромка этого ледяного исполина, был усыпана птицей, которая дрейфовала на нем как на личном острове. И это неспроста. У самой ледяной скалы, создавались водяные буруны, поднимая мелкую рыбёшку на поверхность. Судно всё ближе и ближе подходило к этой ледяной горе. Туман переставал красть цвета и четкость её красоты. И вот айсберг, уже огромным утесом нависал над судном. Чтобы посмотреть на его вершину, приходилось задирать голову. От айсберга веяло холодом. В его колоссальных объёмах, было заключено немыслимое количество стужи, накопленное за тысячи арктических лютых зим. Цвет льда, казался просто не естественным и очень разным. Какие-то его части практически серые, другие млечно белые, а некоторые просто небесно-голубые. В нескольких местах с его вершины, лились водопады талой воды, создавая монотонный гул.