В перчатках, оно, конечно, не то что в меховушках, но, с другой стороны, куда сподручнее обращаться с оружием. Опять же если недолго, то руки не успеют замерзнуть. Да и чего о холоде думать, если по жилам уже сейчас струится горячая кровь. Даже жарко становится, хоть полушубок скидывай.
Ага. По всему видать, алешковские припожаловали. Все пятеро понеслись к вставшим на дороге повозкам, размахивая оружием и разойдясь веером. Кони тут же окутались снежной взвесью, поднятой их копытами. Нелегко лошадкам, снег едва до колен не доходит. Но ничего. Справные лошади у казачков, скорость набирают довольно резво.
– Господи, спаси и сохрани! – Евсей мелко перекрестился и припал к карабину, выцеливая всадника.
– Не спеши, гвардия. Тут тебе не строй на строй. Палить в белый свет как в копейку, глупее не придумаешь, – пристраиваясь так, чтобы девушка оказалась между ним и отцом, произнес парень.
– Поучи свою бабу щи варить.
– Так не женатый я.
– Вот и помалкивай, умник.
Сто пятьдесят шагов. Пора! Евсей выждал еще секунду, выверяя прицел, и нажал на спуск. Карабин привычно лягнул в плечо. Один из нападающих нелепо взмахнул руками и вылетел из седла. Даже если и ранен, то серьезно. Казака вышибить из седла можно, только убив или нанеся смертельную рану. Да и то далеко не факт.
Видя столь удачный, да что там, невероятный выстрел, солдат даже оторвался от своей фузеи и бросил удивленный взгляд на нового поселенца. Тот же в свою очередь сноровисто схватил второй карабин, уже изготовленный к бою, и вновь припал к ложу.
Сотня шагов. Выстрел! На этот раз сраженный казак завалился на холку и начал медленно соскальзывать вбок. Все, теперь биться только накоротке. Громов отбросил карабин и схватил пистоли. Курки уж взведены, остается лишь подпустить всадников вплотную.
– Любаша, не высовывайся! – Приказав это, ветеран бросил взгляд на жену и сыновей.
Порядок. Его наставления не пропали даром. Семейство хотя и напугано, но глупостей не делают, надежно укрывшись за санями. Вот только лошади выказывают беспокойство, как бы не побежали. Оно вроде и приучал к выстрелам, но кто его знает, как оно все обернется.
А вот и привет от казачков. А молодцы, аспиды. Мало что втроем продолжают атаку, ничуть не усомнившись в своих силах, так еще и на скаку бьют из карабинов, куда иным стрелкам на твердой земле. Пуля ударила рядом с Евсеем, с металлическим звоном угодив в один из мешков. Там посуда. Не к месту подумалось о том, что Ефросинья расстроится, если что серьезно покорежили.
Одному из солдат не повезло. Слишком сильно высунулся. Получив пулю в грудь, он тут же уткнулся носом в мешки с зерном, уронив фузею в снег. Куда угодила третья пуля – не понять. Но Евсей отчего-то не сомневался, что она также была недалека от своей цели. Не могло быть иначе, и все тут.
В ответ грохнули выстрелы солдат. Ну, можно сказать, нормально отстрелялись. На четыре выстрела по скачущим всадникам одно попадание – очень даже неплохо. Правда, казак удержался в седле, разве только левая рука повисла плетью. Но и то хлеб.
Наконец всадники достигли саней. Когда и как они успели избавиться от карабинов и вооружиться пистолями, сам черт не разберет. Но факт остается фактом. Приблизившись вплотную, тот, что наскакивал на сани, за которыми укрылся Евсей, выстрелил в упор. Понятно, основного противника он видел в солдате, уже рвущем из-за пояса пистоль, а потому стрелял именно в него.
Удачно стрельнул. Пуля прорвала плащ и, как видно, задела его обладателя, так как он тут же схватился за правое предплечье. Но парень с характером. Несмотря на рану, все еще пытается стрельнуть во всадника из пистоля. Не поспеть балагуру. Никак не поспеть. Сабля казака уже начала свое движение вниз, еще мгновение…
Евсей, выжидавший момента, когда же этот мечущийся из стороны в сторону воин Дикого поля хоть малость успокоится, нажал на спуск. Пуля ударила точно в грудь. Сабля выпала из сразу же ослабевшей руки и повисла на темляке. Все. Отвоевался сердешный.
Пистоль Евсея падает в снег, второй перекочевывает в правую руку. Любаша, прицелившись, стреляет в того, что с раненой рукой и занесенной для удара саблей накатывает на Ефросинью и братьев. Шагов двадцать до него. Мимо. Сама солдатская женка и мальцы также не отсиживаются, палят в белый свет как в копейку. Проклятье! Словно и не учил ничему. Одна из пуль и вовсе пролетает рядом с Евсеем. Это они во всадника лупят или куда?!
Стремительный росчерк стали. Старшенький, выскочивший прикрыть мать и брата, кубарем катится под ноги лошади.
Евсей спешит к ним, но все происходит слишком быстро. Выстрел! Пуля Громова уходит мимо. Казак, поняв, что его атакуют сзади, разворачивает коня. Посыл, замах саблей. А вот ударить уже не успевает. Из-за спины Евсея раздается выстрел, и уж эта-то пуля попадает в цель, опрокидывая казачка на круп лошади. Балагур стрельнул-таки из своего пистоля – и не промазал.