В этот момент зазвонил телефон Петра, который тот от нечего делать медленно вращал в руках. Он взглянул на экран, потом многозначительно взглянул на Бориса Викторовича. Отжал кнопку и поднес трубку к уху.
— Слушаю.
Ого. Это он конкретно засиделся. Время уже ближе к полуночи. А точнее, двадцать три сорок семь. Хм. Ну и какая собственно разница. Зря он так. Завтра, ну да все еще завтра, дел невпроворот. Да и не забыть бы, чтобы Евдокимов в обязательном порядке выяснил, кто это там так активно занялся недвижимостью. Хоть знать с кем бодаться. Наверняка Аванесов. Случись Бурову победить и тот пострадает больше всех.
На улице моросил теплый летний дождь. Но несмотря на это ему удалось разобраться со стоявшей весь день духотой и принести с собой прохладу. Сергей Иванович остановился при входе все еще укрытый козырьком, с которого стекала вода и с легким шумом по водосточным трубам, сбегала на решетку ливневки. Перед ним пролегла блестящая от влаги в свете фонарей дорожка из желтой тротуарной плитки.
Промокшие деревья, так же поблескивая влажной листвой, тихо шелестят, потревоженные легким ветерком. Они словно живые сейчас перешептываются, общаясь на только им одним понятном языке. Их городок всегда считался зеленым из‑за обилия деревьев, выступающим непреложным обрамлением всех улиц и дворов. Но в последние годы деревьям пришлось изрядно потесниться. Когда‑то заботливо взращенные человеком, теперь они уходили из города под все его же давлением. Пока это не приняло катастрофических размеров. Пока. Но в этом направлении усиленно работают очень многие.
Не отдавая себе отчета он с наслаждением вдохнул всей грудью ночную прохладу и непроизвольно раскинув руки, с удовольствием потянулся. Хорошо. Боже, как же хорошо. А может сейчас взять жену и прогуляться по улицам. Подумаешь дождик. А для чего существуют зонты. Хм. Это если она еще не спит. Да нет, не должна. Решено. Так и сделает. А дела… Господи, как говорится — если у вас болит, то радуйтесь, что болит, потому как не болит только у мертвых. Ну вот. Опять. Да пошло оно все.
— Чего это вы домой не торопитесь, Сергей Иванович? — Вдруг раздался голос охранника вышедшего вслед за Буровым.
— Да вот, Виктор, стою дышу. Хорошо.
— Это да. Хоть прохладно стало, а то уже почти месяц духота стоит. Хорошо все же, что не ливень. Тот пройдет и после него вообще не продохнуть. А когда вот такой, мелкий, да затяжной, тогда и прохлада и воздух чище.
— Вот где ты прав, Виктор, там прав.
В этот момент раздался щелчок зажигалки и в ноздри ударила вонь табачного дыма. Подышал свежим воздухом, раскудрить твою в качель. Нет, сам Буров тоже курил, вот только когда ты настроился на такой лад… Когда вокруг такое блаженство…
— Умеешь ты все испортить, Виктор.
— Так Сергей Иванович, мне же внутри‑то нельзя…
— Ладно, проехали. Счастливого дежурства.
Буров, несмотря на свою комплекцию, легко сбежал с крыльца и направился к своей машине, одиноко маячившей на стоянке перед администрацией. Пяти–годовалый черный мерседес встречал его весело подмигивая застывшими и сбегающими каплями воды. Ему уже давно намекали, да и в лоб говорили, что машину нужно бы поменять. Не солидно, главе города ездить на старой машине. Это она‑то старая! Прослужила пять лет без проблем и еще столько же прослужит и мяу не скажет, только масло меняй. А что до престижности… Да пошло оно все. Не перед кем ему выпендриваться.
Дважды пискнув и моргнув, сработала сигнализация. Авто глухо отозвалось сработавшим центральным замком. Дверь легко подалась, едва он ее потянул. Салон озарился вспыхнувшим освещением. Какая‑то тень мелькнула за декоративным кустарником, обрамляющем газон.
Мысленно он успел среагировать, и уже уходил в перекат. Одновременно бросил руку к кобуре, где покоился изготовленный к бою «макаров», только сними с предохранителя. Успел подумать и о том, что у охранника на крыльце только дубинка, балончик и электрошокер. Если с рукой все было в порядке и она без труда вспомнила все, что и как надлежит делать, то погрузневшее тело никак не успевало отреагировать на возникшую опасность. А в том, что это опасность, он ничуть не сомневался, об этом вопило все его существо.
Выстрел! Пуля прошила тут же обрушившееся стекло двери и ударила в грудь. Бурова слегка повело в сторону, от толчка. Грудь обдало обжигающей болью. Он отшагнул на пару мелких шажков, назад и в сторону, что уберегло его от второй пули, вжикнувшей рядом, прошив рукав костюма. Но голова совершенно ясная. Рука с пистолетом вскинута.