В конце концов, Петр решил махнуть на него рукой и сосредоточиться на преображенцах. Всех четверых он знал лично, по былым охотничьим забавам. Кто бы сомневался, что Ванька приведет на охрану усадьбы роты именно тех командиров, с кем был ранее близок. Оно и к лучшему
— Господа офицеры, готовы ли вы служить верой и правдой государю вашему.
— Готовы.
— Приказывай, Петр Алексеевич.
— Жизнь положим.
— До последнего вздоха.
Наперебой начали заверять, наконец начавшие приходить в себя, офицеры. Ничего. Это нормально. Не всякий раз увидишь того, кто вернулся с того света. А вот то, что быстро ориентируются, это хорошо.
— Тогда слушайте приказ, — вяло отмахиваясь от докучающего медикуса, и все еще слабым голосом продолжил он. — Усадьбу от посторонних очистить немедленно. Всех за ворота. Оставить только холопов, да в количестве необходимом, не более. Измайлов, то твоя забота.
— Слушаюсь, государь.
— Охрана усадьбы на тебе, Волков.
— Слушаюсь, государь.
— Вязов, ты возьмешь под охрану сам дом и мою спальню.
— Слушаюсь, государь.
— Немедля обговорить с медикусом, кто потребен для созыва консилиума и всех доставить без промедления. Банин, займешься ты.
— Слушаюсь, государь.
— Иван, передашь господам тайному совету, что до моего выздоровления, управление государством возлагаю на них, как оно и было с началом болезни. И еще, на тебе общее командование. В усадьбе собрались лица именитые, в последнее время привыкшие указывать как быть даже мне, раскудрить их в качель. Но вы, господа офицеры, просто помните, кому давали присягу на верность и крест в том целовали. Ничего не бойтесь. Я уж был за гранью, но Господь не попустил. Так что, я с вами, поживу еще, не сомневайтесь. Пображничали мы братцы, покуражили, пора и честь знать. Пришло время послужить матушке России, в трудах и заботах. Для того, мне поначалу нужно на ноги встать. С хворью, мы с медикусами справимся, никуда она клятая не денется, а остальное от вас зависит. Ступайте.
ГЛАВА 3
Утро было звонким и чистым. Чистым от того, что в окна, даже через плотные шторы, коими они были прикрыты, все одно пробивался солнечный свет, от чего глаза слегка побаливали. Все за то, что на дворе нынче ясный и безоблачный день, а с ярко–голубого неба на укрытую снегом землю взирает ласковое солнышко. Тепла от того никакого нет, но зато сердце переполняет радость.
А что до звонкого. Так ведь иначе и не скажешь. Все разноголосые певуньи сейчас подались в теплые края, но зато воробьи чирикают без умолку. Парочка даже забралась на подоконник окна его спальни и гомонят непрестанно. Но это не раздражает, а даже наоборот, греет и дарит покой.
А может все дело в сне. Какой он видел сон! Просыпаться не хотелось. Ему приснилась Наталия. Она была в цветастом сарафане, просторном и легковесном, с платочком увязанным по простому, словно и не царского роду, а крестьянка, веселая и беззаботная. Ох, как она его ругала! Называла несносным мальчишкой, удумавшим невесть что, решившим сдаться и искать утешения у нее на груди. А ведь не правильно это, потому как он муж и ему стоит быть сильным, а не прятаться за девичью юбку.
Благодарила какого‑то Сергея Ивановича, за то, что тот наставил на путь истинный, ее братца неразумного и непутевого. Мол, воротил глупенького с полдороги. Просила присмотреть за Петрушой, ее душой и отрадой, оборонить от бед и напастей.
Видел он и этого Сергея Ивановича. Потешный дядька. Толстый и грузный, куда Андрею Ивановичу Остерману. А лицо… Щеки отвисшие, нос пимпочкой, глазки маленькие. Помнится, английский посланник подарил Петру, пару щенков породы их страны, бульдогами прозываются, так тот Сергей Иванович, не в обиду ему будь сказано, ну больно уж на него походит. Смех, да и только.
Но как не потешно он выглядел, как ни странно был одет, больно уж просто, без шитья дорогого, кружева и иных излишеств, отчего‑то по настоящему над ним потешаться не хотелось. Даже наоборот. Ни на минуту не отпускало желание поговорить с ним, пораспрашивать и даже… Обнять, припав к широкой груди и расплакаться на ней благодарными слезами. С чего бы это, ведь не сделал тот ничего ему доброго. Хотя и не отпускало ощущение, что встречались они. Опять же, сестрица сказывала, что тот оказал ему услугу неоценимую. Но от чего так, на ум ничего не приходило, хоть головой о стену.