Мужчина/Чертов. Мне поручено передать это вам. Прошу.
Вручает цветы Елене.
Елена. Спасибо. Вы сказали — поручено? Кем поручено?
Мужчина/Чертов. Этого я не могу вам сказать. Извините.
Уходит так быстро, что кажется, будто он исчез. Елена выбегает за ним в коридор.
Елена. Гражданин! Товарищ! Подождите, пожалуйста!
Возвращается с цветами.
Ушел. Не бежать же мне за ним по морозу. И что мне теперь с этим делать?
Эрдман. Поставить в вазу. Может, там в середке записочка?
Елена (ищет). Ничего нет.
Ольга (к Эрдману). Я подумала — это за тобой.
Эрдман. Честно говоря, я понадеялся, что за тобой.
Ольга. Николай!
Елена. Послушайте. Тут дело серьезное. Ведь эти розы стоят целое состояние.
Эрдман. Какой-то обожатель, для которого деньги не имеют значения.
Елена. На этой неделе уже второй раз. Но я не хочу этих цветов. Если Мака их увидит…
Эрдман. А может тому типу именно это и нужно?
Ольга. Что?
Эрдман. Вызвать беспокойство. Не спи Миша сейчас, получил бы повод для волнения.
Елена. Оля, пожалуйста, пусть эти цветы будут твои.
Ольга. Разумеется. Мне их Эрдман из Сибири привез.
Елена. Перестань. Придумай что-нибудь правдоподобное. Букет прислали Немировичу, а он передарил его тебе.
Ольга. Люся, к чему врать?
Елена. А ты как думаешь?
Эрдман (продолжает есть). Милые мои сестры, чудные сестры. Чего вам не хватает? Живете в Москве, обе замужем, не в ссылке, вас осыпают цветами. Одна из вас трудится в самом славном театре нашей необъятной родины, другая — жена знаменитого драматурга и писателя. Чего вам еще надо? Будьте оптимистами. А вам известно, кто такой оптимист? Проще говоря, это хорошо проинструктированный пессимист. Вот я вас и инструктирую — надо быть счастливыми!
Елена. Коленька, а откуда брать силы на все это?
Эрдман. А хоть бы от шинели.
Елена. Гоголевской?
Эрдман. От моей шинели, Елена Сергеевна. Шинель у меня хорошая, теплая, солидная. Мне подарил ее один добрый человек. Когда меня арестовали, тот добрый человек снял с себя шинель и сказал: «Бери! Там тебе может быть холодно». Уже второй год ношу. Доброго человека между тем тоже арестовали. А шинель мне все шепчет на ухо: «Мне бы еще побродить по этому свету. Я еще побродила бы».
Ольга. Чья же это шинель?
Эрдман. Мейерхольда.
Ольга. А Зинаиду кто-то убил.
Елена. Пильняка взяли, Заболоцкого взяли, Бабеля, Артема Веселого, Бруно Ясенского, Кольцова. Есть, правда, новости и получше. Авербаха тоже взяли, и еще Агранова.
Эрдман. Ну, если опять начали с буквы А, то у меня есть еще немного времени.
Пауза. Все молчат в замешательстве.
За стеной кто-то включает радио. Звучит марш из оперы Гуно «Фауст».
Что поделаешь, у каждого свой стиль культурно-массовой работы.
Елена. Они его разбудят. Но если попросить сделать потише, будет скандал.
Ольга. Я в театр. (К Елене.) Ты придешь?
Елена. Да. Нужно взять билеты для Кропоткиной.
Ольга. И еще кое-что!
Елена. Я не забыла.
Эрдман. А что сегодня играют?
Ольга. «Вишневый сад».
Эрдман. Что-то давненько не был я на каком-нибудь слабом представлении.
Ольга. Если у вас поздний поезд, прошу позвонить мне по этому телефону. (Подает Эрдману записку). Возможно, сумею найти для вас контрамарку без места.
Эрдман. Спасибо. Я тогда представлюсь как коллектив.
Елена. Так ты заберешь цветы?
Ольга. Нет. Пусть стоят у вас. Ты ведь любишь розы.
Елена. Не такие. Ах, да ладно! Пусть остаются.
Ольга (к Эрдману). А вот еще одна литературная загадка: «Герой не моего романа».
Эрдман. Грибоедов.
Ольга. Название?
Эрдман, «Горе от ума».
Ольга. Вот именно.
Уходит.
Елена. Она всегда тебя любила.
Эрдман. Вот именно.
Пауза.