Финансовый успех в результате блестящей постановки «Сыновей муллы», позволил Булгакову переехать в Тифлис, где драматург мог бы заявить о себе в полный голос. События, пережитые во Владикавказе нашли свое отражение в романе «Белая гвардия», рассказах: «Необыкновенные приключения доктора» и «В ночь на 3-е число», повести «Записки на манжетах». И в Тифлисе, и в Батуми у писателя была перспектива эмигрировать, но он остался верен себе и как настоящий русский писатель остался на родине, перебравшись в сентябре 1921 года в Москву.
В столице Булгаков сочинял фельетоны для таких газет как: «Гудок», «Рабочий»; журналов: «Россия», «Возрождение», «Медицинский работник», «Красный журнал для всех». Тогда же увидели свет его произведения в газете «Накануне», издававшейся в Берлине. Суммарно за период с 1922 по 1926 годы в газете «Гудок» было опубликовано более 120 различных литературных заданий писателя: очерки, репортажи, фельетоны и пр.
Начиная с 1923 года Михаил Афанасьевич являлся членом Всероссийского Союза писателей. А в следующем 1924 году встретил Любовь Евгеньевну Белозерскую, ставшую в последствии его второй супругой.
Октябрь 1926 года ознаменовался грандиозным успехом пьесы «Дни Турбиных», ставившейся во МХАТе. Изначально разрешенная только на год, постановка позже продлевалась несколько раз. Сам И.Сталин был в восторге от нее и посмотрел пьесу 14 раз, хотя и называл ее «антисоветской штукой». Несмотря на несомненный успех, ни один другой театр не обладал разрешением ставить эту пьесу.
Как это часто бывает с талантливыми людьми, пресса того времени была беспощадна к писателю, его критиковали практически все: Маяковский, Авербах, Керженцев и др. Тем не менее, в октябре 1926 года также с оглушительным успехом в Театре им. Вахтангова был поставлен спектакль по пьесе Булгакова «Зойкина квартира».
Свой небольшой отпуск в 1928 году Михаил Афанасьевич с супругой провели на Кавказе, побывали в Тифлисе, Батуми, Зеленом Мысе, Владикавказе. Тогда же появился творческий замысел «Мастера и Маргариты», кроме того, он приступил к работе над пьесой «Кабала святош», посвященную Мольеру. А в Москве состоялась премьера пьесы «Багровый остров».
1929 год ознаменовался для писателя знакомством с Еленой Сергеевной Шиловской, ставшей в 1932 году его третьей супругой.
Внезапно, к 1930 году Булгаков впал в немилость: его пьесы начали изымать из репертуара театров, перестали публиковать произведения, особенно ожесточенно ругали критики. Сильно пошатнулось его материальное положение, которое в итоге и вынудило Михаила Афанасьевича написать открытое письмо, адресованное И.Сталину с просьбой позволить либо навсегда покинуть страну, либо нормально продолжать работать во МХАТе. Ответом стало предложение присоединиться к сотрудникам этого театра.
В 1930 году некоторое время работал режиссером в Центральном театре рабочей молодежи (ТРАМ), затем – до 1936 года выполнял обязанности режиссера-ассистента во МХАТе. К слову, в 1932 году на сцене этого театра была поставлена пьеса «Мертвые души» Н.В. Гоголя в авторской переработке Булгакова. Выехать за границу так и не получилось – в 1934 году в этом писателю было отказано на оба прошения, зато, он стал членом Союза советских писателей. А 1935 год стал знаменательным для Михаила Афанасьевича в виду его дебюта в роли актера на сцене МХАТовского театра – он был судьей в спектакле «Пиквикский клуб» Ч. Диккенса. Именно по мотивам работы в коллективе этого знаменитого театра позже было написано произведение «Записки покойника». Прообразами для которого выступили сами сотрудники театра.
В 1936 году после долгих лет репетиций состоялась премьера спектакля «Кабала святош» или «Мольер», но спустя семь лет она была запрещена и снята с репертуара. Разгромная статья, опубликованная в «Правде» по поводу этой пьесы, вынудила Михаила Афанасьевича вообще покинуть МХАТ.
Он перешел в Большой театр, где занимал должность либреттиста и переводчика. Там он познакомился и подружился с Исааком Дунаевским. Является автором либретто «Минин и Пожарский» и «Петр I». В 1939 году Булгаков трудился над пьесой «Батум» (посвященной И. Сталину) и либретто «Рашель», но в самый последний момент вождь пролетариата передумал давать добро на эту постановку и «Батум» был запрещен.