— Ничего! Я сделаю так, что никто меня не узнает. Не волнуйся.
— Ну ладно. Тогда жди меня послезавтра в полночь. Смотри никому не говори. Обещаешь?
— Обещаю, — сказала Нон-тян.
Он доел бутерброд, сказал «До свидания!» и собрался было уходить, как папа потянулся на постели. И Нон-тян быстро прошептала:
— Когда придёшь, прокричи три раза совой, и я выйду. Стучать не надо — папа проснётся.
Глава шестая
Кон и Нон-тян отправляются на праздник зверей
В тот вечер луна вышла поздно. У неё не хватало краешка. Кон, сильно волнуясь, стоял у притихшего дома Нон-тян.
— Ху-ху-ху! — прокричал он три раза совиным голосом.
Но дверь не открылась.
— Ху-ху-ху! — снова прокричал он, но никто из дома не вышел.
«Ну что за девчонка! Спит, наверно».
Кон обошёл дом с другой стороны, чтобы заглянуть в окно. И в тот же миг подпрыгнул от испуга, тявкнув коротко: «Кон!» — В темноте плыло что-то странное, сверкающее красным, фиолетовым и зелёным цветом.
— К-кто это? — спросил он.
И тогда странное существо сказало голосом Нон-тян:
— Это я, Нон-тян!
— Вот как! Это ты, Нон-тян? Здорово ты изменилась. Отчего это ты сверкаешь вся?
— А я намазала чёрную материю папиными светящимися красками. Вчера папа ходил в город, купил таких красок. Они в темноте сверкают. Страшно, правда?
Нон-тян вручила Кону барабан:
— Это папин барабан. Из Африки. Ты будешь барабанить, а я — плясать.
— Ты что же, плясать станешь?
— Ну да. Ведь праздник!
«Нисколько не боится, — подумал Кон. — Но на Поляне превращений, наверно, испугается. Ну ничего, я буду рядом».
Ночной лес молчал. Но когда они подошли к пастбищу, Нон-тян удивилась.
Коровы, которые обычно спокойно спали, теперь двигались друг за другом в одном направлении. Сверкали золотым светом цветы марубатакэбуки. Цветы эти ядовиты, коровы их не едят, поэтому они одни и цвели на пастбище. Белый клевер, словно испуская свет, освещал путь коровам.
Нон-тян и Кон шли между золотыми цветами.
— Коровы идут на праздник для того, чтобы увидеть Корову-чёрта, — прошептал Кон.
— А кто это?
— Туловище у неё как у чёрта, а голова — коровья. Она выходит из омута в праздничную ночь. Увидят её коровы и становятся очень крепкими. Днём с Коровой-чёртом лучше не встречаться. Она любит слизывать тени. Слизнёт тень, и через три дня умрёшь.
— А ночью с ней не страшно встречаться? — шёпотом спросила Нон-тян.
— Видно, нет. Коровы на этом пастбище становятся гладкими и здоровыми. Наверно, потому, что на них посмотрела Корова-чёрт. А как люди, не знаю.
Озеро, куда коровы приходили на водопой, сверкало как зеркало. И в нём отражалась луна. За озером была берёзовая роща. Толстые белые стволы деревьев вырисовывались в темноте, как белые кости.
— В глубине этой рощи находится Поляна превращений. Люди туда не ходят. Они говорят, что на той поляне появляются оборотни.
— Значит, я буду первой из людей? Как интересно!
— Тсс! — Кон крепко схватил Нон-тян за руку: — Оглянись-ка кругом.
Нон-тян внимательно вгляделась в темноту. И чуть не вскрикнула — какие-то тёмные тени одна за другой скользили в глубь леса. Слышались шорохи, топот маленьких ног, хлопанье крыльев, тихий шёпот, радостные голоса.
— Все на праздник спешат, — весело прошептал Кон, и они, взявшись за руки, побежали.
Сколько они бежали, неизвестно, только лес вдруг кончился и они вышли на большую поляну. Она была прекрасна.
Будто стоишь на Млечном Пути. Бесчисленные светлячки светили голубым и золотым светом. А в середине цвели золотистые цветы марубатакэбуки, и их сверкающий круг словно обозначил сцену.
— Ваши билеты! — крикнул кто-то внизу.
Нон-тян испуганно взглянула под ноги — там стоя Чёрный заяц.
Чёрный заяц взглянул на Нон-тян зелёными, как изумруд, глазами и вежливо поклонился.
— О, вы великолепны! — сказал он. — Надеюсь, вы станцуете для нас.
И, не обратив внимания на Кона, Чёрный заяц взял грибы-билеты.
— Чёрный заяц не удостоил меня вниманием, — сказал Кон печально, — потому что я ни в кого не превратился, хоть и лисёнок. Однако всё обошлось: он не заметил, что Нон-тян девочка, — прошептал Кон с облегчением.
Нон-тян тоже успокоилась, и они уселись на краю поляны. А кругом были коровы, обезьяны, белки, зайцы и другие лесные звери.
Глава седьмая
Праздник зверей
Загрохотали барабаны. Мелкие звери испуганно подпрыгнули. Праздник начался.
— Коровы приветствуют Корову-чёрта! — торжественно объявил Чёрный заяц.
Коровы молча поднялись и тихо пошли по поляне, похожей на звёздное небо, в самый дальний её край. Потом так же тихо вернулись обратно. Это было торжественное шествие, и вся поляна молчала.
Да-да-да-да-да-дан! — снова ударили барабаны.
— Праздник начинается. Жители гор! Пляшите и веселитесь всю ночь. Участвуют все, кто хочет. Лучшего танцора ожидает награда… Танец Огненных шаров.
Пш! — раздался шипящий звук, и вся поляна вспыхнула красными, белыми, фиолетовыми огнями; они покачались, дрожа, и вмиг погасли.
И словно по сигналу с четырёх сторон поляны прилетели Огненные шары. Они столкнулись в середине поляны, рассыпались, и выскочило четыре красных чертёнка.
— Черти! Черти! — закричала Нон-тян.
А черти, кружась, запели:
— Ой, как интересно! Первое место! — закричала Нон-тян, но поляна взревела:
— Нет, нет! Не достойны.
Чёрный заяц объявил:
— Выступают перевёртыши!
Раздался тоскливый звук флейты. Вдали повис чёрный туман. Он приблизился к поляне, и из тумана стали вырисовываться странные фигуры, они размахивали руками, трясли головой, пританцовывали, колыхаясь над поляной, и лениво пели:
Нон-тян стала понемногу различать перевёртышей. Тут и вправду был и длиннорукий, и одноглазый, и безликий, и похожий на петуха. Бесформенные, клейкие перевёртыши заполнили всю поляну и вяло приплясывали, свисая как мешки.
Наконец они медленно остановились и хрипло выкрикнули:
— Первая премия!
— Нет, нет! — всколыхнулась поляна.
Тогда перевёртыши беззвучно растворились в темноте.
— Танец дзинь-звяк!
Раздался глухой звон и позвякивание, и на поляну вышла вереница маленьких уродцев. Приплясывая, они пели: