Я прошла мимо остолбеневшей мамы, испуганно выглядывающего из детской папы, натянула сапоги, схватила пальто и вышла за дверь. С мамиными гостями я прощаться не собиралась.
Мои глаза жгли слезы, но на душе у меня было спокойно. Наконец-то, наконец-то я смогла сказать то, что действительно думаю. Сейчас я очень собой гордилась и имела полное на это право.
Телефон зазвонил, как раз, тогда, когда я полезла за ним в сумку.
— Привет, Андрей! Я как раз собиралась тебе звонить.
21 января, воскресенье
Юго-Запад, ст. м. Петровщина
Хоть я вчера и поссорилась с мамой, но чувствовала себя великолепно. Отчасти от того, что смогла ей сказать то, что не решалась очень много лет, отчасти оттого что рядом со мной был человек, которого я по-настоящему любила.
Мы проснулись рано утром и решили провести весь день в постели. Заказали еду на дом и смотрели старые добрые фильмы. Чуть позже Зевс вручил мне свои романы, которые он привез мне, когда я была у родителей. И пока я читала взахлеб, он продолжил работать над новым произведением, иногда прерываясь на то, чтобы размяться и поиграть с Василевсом.
И уже почти перед самым сном раздался звонок на домашний телефон. Трубку я снимать не хотела, но усилием воли заставила себя.
— Алло?
— И что ты забыла в этой своей Англии?
Именно в этот момент я поняла, что победила.
— Я хочу там учиться.
— Ясно…Вернешься хотя бы?
Мне хотелось немного ее подразнить, но я не стала.
— Вернусь. Через год или два.
— А как же твой мужчина? Как его хоть зовут?
— Его зовут Андрей. Он едет со мной.
— Познакомишь?
— Познакомлю. На следующих выходных.
— Булочка… — мама определенно что-то хотела сказать в духе наших старых разговоров, но в последнее мгновение передумала. — Хорошо. В субботу, в обед подойдет?
Я прикрыла рукой трубку и передала Зевсу мамин вопрос. Тот в ответ кивнул.
— Подойдет.
Мы немного помолчали, и мама наконец сказала:
— Пока, Булочка.
— Пока, мам.
В трубке раздались гудки, и я вернула ее на место. Зевс подошел ко мне, обнял за плечи и поцеловал в лоб.
— Ты молодец. Я тобой горжусь! — сказал он.
— Спасибо. — Я положила голову ему на грудь и прошептала: — Я люблю тебя
— Я люблю тебя.
Эпилог (28.08)
28 августа, вторник
Юго-Запад, ст. м. Петровщина
Квартира, в которой я прожила несколько лет, теперь казалась мне совершенно пустой. Вещей моих здесь не осталось, если не считать обоев, которые я собственноручно клеила в гостиной и прихожей. Один-единственный чемодан — вот и все, что я собиралась взять с собой в новую жизнь.
Василевса я еще неделю назад отвезла к Аньке. Не скажу, что этот паршивец слишком уж опечалился предстоящей разлуке. Анька заметно покруглела, а ее муж совсем с катушек слетел со своей гиперопекой. Так что она была очень рада тому, что в их доме поселится одна наглая рыжая морда.
Мама души теперь не чаяла в Зевсе, спит и видит, как бы нас поженить. Но я твердо ей сказала, что мы поженимся только, если сами этого заходим. О кольце, которое мне подарил Зевс, я сознательно умолчала. В первую очередь я хочу осуществить свою мечту. Да и пышную свадьбу я не хочу. Мне достаточно того, что мой любимый человек рядом со мной.
Родители Зевса приняли меня, как родную. И сам он зря переживал, что они не поймут его увлечение. Они, конечно, расстроились, что династия врачей закончится на них самих, но они искренне желали своему сыну счастья. И намекнули мне, что очень хотят внуков.
На работе мне устроили пышные проводы. Юлиана мне даже выписала премию. Она вообще сейчас была чрезвычайна добра — замужество на нее влияло благотворно. С Ингой у нас были вполне нормальные отношения, но подругами мы так и не стали. Однако от нее я всегда слышала все свежие новости о Леше. Можно подумать, я хотела это знать. С Аленой он так и не сошелся, но действительно помогал ей во всем. И я очень надеюсь, что когда-нибудь он найдет свое настоящее счастье.
А мое должно было вот-вот появиться на пороге. О! А вот и Зевс!
Он открыл дверь своими ключами и втащил внутрь свой чемодан. Сколько Зевс не уговаривал меня переехать к нему, я никак не соглашалась, хоть и понимала, что могла бы тогда здорово сэкономить. И все же мне хотелось иметь свое, пусть и съемное, жилье.
— Готова?
— Конечно!