— А что — пребывание? Я прекрасно отдаю себе отчёт, господа хорошие, что в Илларии я всего лишь гостья. А гостеприимством злоупотреблять нельзя. Но в кои-то веки у меня появился такой шанс — посмотреть на иной мир! — и разве можно его упустить? Мне бы глянуть на вашу столицу, потолкаться по улицам, по музеям, поездить по вашей воздушке, а заодно и в тёплом море искупаться… Вы не поверите, я, хоть и обожаю море, но за всю свою жизнь была на нём три раза, не больше. Да просто стыдно не воспользоваться такой возможностью. И на всё — про всё у меня… — Она что-то подсчитала на пальцах. — Три дня, не больше. Включая сегодняшний. Потому что после выходных заканчивается больничный, и в понедельник я должна быть на работе, свежа, как огурчик. Что?
Король и брат-безопасник обменялись странными взглядами. Варя даже сказала бы — недоумевающими.
— А разве… — начал осторожно Эрих Мария. — Варвара Павловна, вы разве не хотите остаться здесь? Всё-таки вы теперь — член королевского семейства, это даёт определённые привилегии…
Варя скептически сделала бровки «домиком»:
— Да? Это какие же? Приживалкой, что ли, при дворце жить за красивые глаза? Нет, спасибо. Я пока ещё дееспособна. У меня интересная работа, хорошие сотрудники; меня ценят, любят и уважают. А кем я стану у вас? Пиявкой-тунеядцем? Да бросьте! — И добавила жёстче: — Это Светлана для вас теперь не чужая. А родит — так и вовсе станет матерью члена королевской семьи. А я, уж простите за откровенность, была и буду для вас посторонней тёткой. Так что, — смягчила тон, — вы уж позвольте мне оставаться просто гостьей. Так всем будет легче, поверьте. И вам, и мне, потому что навязываться я не люблю.
Наступила неловкая пауза. Король кашлянул, прочищая горло, собираясь, по-видимому, что-то ответить, но в это время в столовую впорхнули официантки с подносами, и принялись разливать чай и кофе, и расставлять вазочки с пирожными, кексами, творожными и сдобными рогаликами, булочки с маслом, сырные тарелочки, крошечные корзинки со свежими ягодами…
Не удержавшись, Варя подцепила малину. Аппетитно хрустнула зёрнышками.
— Всяк хорош на своём месте, дорогие мои. Кто на троне, кто в офисе. Вы — у себя король, я — над своими подчинёнными королева. И никто никому не мешает.
Эдвард несколько принуждённо засмеялся и придвинул к ней блюдечко с мёдом.
— Вы очаровательны, Варвара, позвольте уж так вас называть? Откровенно говоря, я не думал, что вы захотите вернуться к прежнему образу жизни, когда впереди — такие перспективы… Нет-нет, не отговариваю, я уже понял, что праздность, как таковая, вам претит, ибо вы — женщина деятельная. Единственное, о чём прошу не забывать, что если, допустим, вы захотите однажды чем-то заняться у нас…
— Открыть своё дело, например, — подхватил Эрих Мария. — Этакий свой маленький женский бизнес…
— Возможно, даже под вымышленным именем, дабы не привлекать внимания ни к себе, ни к королевской фамилии…
— И под незримым покровительством службы безопасности… — ввернул брат короля.
— Совершенно верно. То имейте в виду: вы всегда найдёте самое горячее содействие.
Зажмурившись от удовольствия и собираясь с мыслями, Варвара, как дорогое вино, покатала на языке каплю душистого мёда.
— А знаете, господа, это было бы прекрасно. Только я ведь женщина неторопливая… Я подумаю. Что-то в этом есть этакое, заманчивое.
И добавила застенчиво-важно:
— Грасия, ценьоре!
Что на илларийском означало: «Спасибо, господа!»
Глава 9
Выдёргивая Варвару Павловну из её мира, Эрих Мария заверил, что на месте прибытия у неё окажется вдоволь чего надеть, и беспокоиться ей не о чем. И добавил, что за свой немалый век (Варвара похлопала ресницам, но так и не решилась спросить благородного ценьора про его возраст) он достаточно изучил женщин и понимает, что нет для них ничего страшнее, чем появиться два дня подряд в одном и том же туалете. Они с братом-монархом просто-де восхищаются её мужеством и не станут испытывать терпение.
Ситуация разрешилась восхитительно просто.
Оказывается, горничных и стюардов для чудо-поезда подбирали не абы как. Порой здешние пассажиры попадали сюда спонтанно, «с улицы», можно сказать, причём не только с Земли, а ещё из нескольких миров, ставших недавно доступными. За сутки, отводимые на дорогу, им надо было успеть не только выучить язык и обычаи, но заодно и скорректировать внешний облик, чтобы по прибытии в столицу не привлекать внимание зевак, а то и вездесущих газетчиков. Увы, пишущая братия, падкая до новостей и непроверенных сенсаций, в этом отношении ничуть не отличалась от своей земной разновидности, и уже несколько раз провоцировала крупные межмирные скандалы. Поэтому иномиряне с пониманием относились к предложению мимикрировать, слиться с новой внешней средой.