Любовников?
Возлюбленных. Так романтичнее. Он ведь задумал красивый роман? Надо соответствовать.
На подлёте к озеру включил круговое освещение, чтобы высветить как можно больший кусок пейзажа. И услышал восторженное: «О-о-о…»
Пролетел над островком. Специально завис: мощные фары на днище мобиля высветили сквозь прозрачную воду мягкое даже с виду песчаное дно, полого уходящее вниз — глубина здесь небольшая, ни коряг, ни острых камней, идеальное место для ночного купания. Да и дневного тоже. А вот берег был не песчаный, в котором проваливались бы женские каблучки, а заросший мягкой низкой травкой, не нуждающейся в стрижке, и на редкость приятно льнущей к босым ногам и… обнажённому телу. Гхм. Да.
Успокоиться. Помнить, что надо ещё нормально выйти из мобиля…
Нет, всё-таки Настоящая Женщина ещё и практична, и наверняка предпочтёт матрас. Мало ли, что там, в траве, ползает и бегает… Но пусть не рассчитывает на палатку, во всяком случае — первых два часа. Нет, три. Нет, четыре.
Ибо нет ничего прекраснее, чем любовь под звёздами. Хорошо, пусть не в небе: оно и понятно, ценьора с непривычки побаивается. Но тогда — здесь. Остров ведь — это достаточная твердыня?
Глава 17
Ему отчего-то казалось, что кожа её непременно должна пахнуть морем. Источать свежесть и прохладу летней ночи, покрываться мурашками — и от холодка, и от предвкушения предстоящей страсти, но при этом обязательно пахнуть солёной пенистой волной. Потому что именно в ней родилась когда-то Богиня Любви, щедро одарившая Настоящую Женщину своими дарами…
И ещё — в ней, вроде бы, совершенно ничего не было от Дианы. На первый взгляд. Но, если подумать, его первая жена, единственная, кого он любил когда-то, порывистая и серьёзная, целеустремлённая и умеющая вовремя бросить весёлое словечко и разрядить напряжённость, тонкая в талии, как муравьишка, но обожавшая возиться на кухне и кормить его вкусно и досыта, да и сама не стеснявшаяся хорошо покушать — она, наверное, сейчас была бы такой же, как… хорошо, пусть будет «Хильда». С виду беззаботная, но не легкомысленная, а просто знающая цену жизни, оттого дорожащая каждым её мгновением; отмахивающая от негатива не по глупости и недальновидности, а из-за философского взгляда на бытие. Герцог был более чем уверен: прежде, чем согласиться пойти с ним — ясно же, зачем пойти, ведь не дети оба! — очаровательная пышечка, как и он сам, мысленно всё взвесила, достаточно вдумчиво, пришла к какому-то решению — и, разок определившись, ни тени сомнения, ни колебаний больше не проявляла. Она постановила — и быть по сему. Хорошо бы, их с Кристофером логика и взгляды на будущее совпадали…
Всё это промелькнуло у него в голове за считанные секунды, пока он пристраивал «Единорога» на специально приспособленной для него поляне.
Он с удовольствием отметил, что женщина, хоть и взялась за ручку дверцы, но медлит, в ожидании его, шалопая и бездельника… а как, интересно, ещё она могла его воспринять? Что ж, он таков, великовозрастный балбес. Однако это не мешает ему помнить об обязанностях кавалера. С лёгкостью выскочив из мобиля, он помог ей выйти — и не спешил отпускать её руку.
— Это остров? — уточнила она, с любопытством оглядываясь.
— Необитаемый! — подтвердил он. — Во всяком случае — был необитаем, пока мы сюда не нагрянули. Он небольшой, шагов триста поперёк, и раньше, если на озере штормило — заливался полностью. Пришлось тут кое-что усовершенствовать…
— Так ты маг? Ты что-то говорил про родовую магию.
Он скорчил злобную рожу:
— Колдун! Заманиваю сюда девственниц и творю с ними разные непотребства! Но по обоюдному согласию, заметь. Пойдём, покажу кое-что… Кстати, можешь разуться. Здесь очень приятная трава, ноги не наколешь.
— Ух…
Она с наслаждением коснулась земли босыми пятками. Ступни у неё были маленькие, аккуратные, Кристоферу ещё в «Янтаре» хотелось их покусать — до чего хороши ножки, точно сахарные… Он представил, как замыкает на одной из щиколоток ножной браслет с россыпью гранатов и жемчужин. Точно. Вот что надо будет потом непременно подарить…
… и вывел её к воде, не забывая придерживать за талию.
Лунная дорожка протянулась от самого горизонта до берега.
— Это Селена, покровительница женщин, — кивнул он на небо. — Говорят, лучи её несут благословение тем, кто в них искупается. А там…