Тонкие пальцы скользят по остывшему надгробию — она садится рядом, прижимаясь к безликому мрамору. Папа, папа, где наши светлые июньские деньки? Мне столько надо рассказать тебе — ты просто не можешь представить. Но нам некуда торопиться.
Хорошо, что ты не видишь, какой стала твоя маленькая принцесса. Нет их, любимых и надёжных рук, просто нет. Ты ошибался. Есть папины — и все остальные. Грубые, сухие, ласковые, влажные... Чужие. Но я теперь сильная, только очень не хватает вас. Хочется вновь придти к тебе, чтобы мир остался за порогом твоего дома, и уснуть за защитой удивительных рук. Беззаботно пить какао, болтая ногами, смеяться и верить в неизменную красоту мира — разве невзгоды жизни могут пройти сквозь тебя? Ты учил меня любить, верить, надеяться и танцевать. Но не видеть реалии изменчивой и непредсказуемой жизни. Но я теперь сильная и ничего уже не боюсь. Я со всем справлюсь, не беспокойся. Только порой, тёмной бессонной ночью, я закутываюсь в сшитое мамой лоскутное одеяло, и мечтаю вновь придти из промозглого осеннего вечера в наполненный ароматами детства приветливый родительский дом...
Топ-топ, шлёп-шлёп... Летят радужные брызги на развевающееся голубое платьице...
Куда же ты бежишь, девочка?
Рассказ 2.
Выслушать мир.
Люди разные, обычные, разнообразные… Друзья, соседи, коллеги, враги и просто незнакомцы, идущие навстречу. Столько лиц, глаз, выражений, судеб. И столько же должно быть мыслей, мнений, эмоций… Но… Так внезапно они становятся толпой. С единым мнением, традициями, суждениями… И ты обязан быть вместе, среди них и ради них. Не отличайся, не противоречь, не выделяйся. Соглашайся, осуждай, улыбайся. И всё это многообразие лиц и характеров создаёт образ лицемерной и холодной толпы. Мы родились, и нам говорят, как мы должны прожить нашу жизнь.
Безусловно, есть каноны – они столпы общественного порядка. И кроме них существуют непонятные обязательства. Родись. Научись ходить и говорить. Иди в садик. Учись. Работай. Продолжи свой род. Умри. И любое отклонение от нормы – это преступление. Не имеешь права. Ибо всем намного понятней, как ты жить должен. Счастлив ли ты при этом? Неважно. Ведь счастье - понятие крайне субъективное. Главное, чтобы всё было правильным.
И нас учат жить те, кто сам, по сути, никогда и не жил. Родители всегда беспокоятся, если ребёнок не начинает разговаривать. И снова кто-то установил эти сроки – пора начать говорить. Вот прямо сейчас – иначе всё неправильно, а значит – больной, с нарушениями, недоразвитый. Ибо всех выпускают на фабрике, с подогнанными винтиками да шариками, безупречно отлаженным механизмом… И никто не учит ребёнка слушать. Слушать мир, его ровный ритм, его дыхание, биение его жизни. Слушать людей, с их чаяниями и разочарованиями, бедами и надеждами. Услышать – значит понять. Понять – значит принять. Такими, какими есть. С ошибками, мечтами, поступками. А потом – видеть. Бесконечные краски неба, переливы сезонов природы, её неповторимую жизнь. Видеть грусть и радость в глазах, озабоченные морщинки на лбу, нервное подёргивание пальцев… Пока ребёнок мал, он видит все чувства матери и понимает их. А потом… Потом мы учимся разговаривать. И высказывать своё бесценное мнение везде, всюду и всегда.
А самое сложное – чувствовать. Замереть, закрыть глаза, расслабиться и объять наш мир. Он совершенен. Мы – его дети. Он всегда чувствует нас и принимает. Мы – его часть. И так, с закрытыми глазами – примите его медленное размеренное течение, его еле слышное дыхание, его покой и заботу.
Рассказ 3.
Жди меня.
Бегут часы, месяцы, годы… Неслышно скользя вдоль извилистых троп судьбы, уносясь с первым снегом ноября, а потом истаивая вместе с радужной апрельской капелью… Не оглядываясь, не замирая, не раскаиваясь… Недовольный преградой дождь царапается в окно, еле слышно, теряя надежду. Часть моего мира отражается кривым светом в его беспокойных каплях, меняется и искажается. И где-то там, в потерянном водяном мирке еле движется и моя смутная тень. Пальцы нервно сжимают потёртый плед, берегущего ускользающее тепло тела. Ещё мягкий, ещё тёплый и привычно родной. Он ещё пропитан твоим запахом – запахом дома и солнца. Запахом ещё не потерянных надежд. Он окутывает меня незримым облаком прошлого и ограждает от тихих сумерек, крадущихся за окном. Мир окунается в свою ночную жизнь. Кто-то просыпается, кого-то убаюкивает в сон, кто-то рождается и кто-то умирает. Мир бесконечно совершенен и ему нет дела до потерянной души за остывающим под руками дождя окном.