Фессар-Лёбонз (с ехидной ухмылкой). Сожалею, мадам, что приходится сообщить вам об этом, особенно в данный момент. Но дело касается не только скота… Взгляните, он знает, о чём я… (Элоди поворачивается к Адольфу, который со стыдом отворачивается. Фессар-Лёбонз безжалостно продолжает.) Он увёл мою девочку. Никто и никогда не уводил девок у Фессара-Лёбонза, похитителя скота, не заплатив за это собственной шкурой!
Элоди (кричит). Вы лжёте! Мой муж любит только меня, мы никогда не расставались.
Фессар-Лёбонз. Было дело. Месяц назад, на три дня. Скот заганивали. Он провёл их в Мемфисе, как бы для того, чтобы пересчитать поголовье, не так ли?
Элоди (бледная). Так.
Фессар-Лёбонз (улыбаясь). Загонщики, действительно, считали скотину. Он же, тем временем, не выходил из номера гостиницы Мемфис. И совсем другое подсчитывал… Девочка уже заплатила. Теперь его очередь.
Элоди. И вы не пожалеете ребёнка?
Фессар-Лёбонз. Нет. Я сам был ребёнком, и ни у кого ко мне не было жалости.
Элоди. И ничто не сможет вас убедить?
Фессар-Лёбонз. Ничего. (Пытливо глядя на неё, глаза его вспыхивают. После паузы он глухо говорит.) Может быть. Вы красивы, мадам Адольфус, а мне надоели шлюхи. В глубине души мне нравятся только честные женщины. Только они знают толк в любви. Если бы в Мемфисе был публичный дом с честными женщинами, я провёл бы там остаток жизни. Но такого, увы, нет.
Адольф (поняв, жестоко бьётся в безнадёжной попытке освободиться, орёт). Вы — чудовище, Фессар-Лёбонз! Чудовище и трус! Я убью вас. И всё потому, что я навязал вам мадмуазель Тромп! Но я вам отплачу.
Фессар-Лёбонз (спокойно, закуривая сигару). Когда? Комедия вот-вот кончится. (Улыбаясь, добавляет, кивая на сигару.) Я вам не предлагаю. Помните, когда мы в последний раз виделись, в других обстоятельствах, вы мне не предложили сигары. (Тяжёлое тревожное молчание. Затягиваясь, он смотрит на Элоди; наконец, глухо говорит.) Я бы мог вас взять силой, мадам Адольфус. Это право победителя. Но я люблю, когда женщина сама отдаётся. Я человек деликатный.
Ещё пауза. Они обмениваются взглядами.
Фессар-Лёбонз (заключает, между прочим). Так что, вам ясно? На две жизни меньше. Малыша, я как добрый принц, в любом случае, трогать не буду. Хочу, чтобы он всё увидел и рассказал. Если вы согласитесь, я уведу моих людей перед самым прибытием эскадрона. Они не поймут, но я им запудрю мозги и выдам двойную порцию рома.
Адольф (безнадёжно кричит). Скажи нет!
Элоди (после паузы, спокойно глядя Фессару-Лёбонзу в глаза). Нет.
Фессар-Лёбонз. Даю вам пять минут.
Фессар-Лёбонз выходит, индейцы за ним следуют. Адольф, Элоди и Тото, который на них смотрит, остаются одни, привязанные посередине сцены к кровати.
Индейцы разожгли костёр, который озаряет их фантастическим светом. Вдалеке застучали зловещие там-тамы, начались ритмичные танцы.
Адольф (после паузы, мягко). Я прошу у тебя прощения, моя дорогая жена. Её звали Жозьян. Нежная светловолосая официантка, из которой он сделал себе любовницу. Она попросила за неё заступиться… И вдруг, за закрытыми ставнями гостиницы, раздавленной солнцем, уставший от погони, я впервые за долгие годы почувствовал себя совсем молодым…
Элоди (тоже ласково). Я прощаю тебя, мой добрый мужчина. Ты всегда был верным и ласковым. А для мужчины это, видимо, долго (даже под нежными взорами господа), тело одной женщины, всю его жизнь… Я потихоньку теряю красоту, и иной раз думаю, как это несправедливо… он ещё такой красивый и сильный, у него есть право иметь в постели нечто лучшее.
Адольф (мучаясь и плача). Нет! Я любил тебя до конца, Шарлотта! (Тихо добавляет.) Это было что-то другое, несомненно, полное нежности и воспоминаний, но я всегда желал по-настоящему только тебя.
Элоди (после паузы, нежно). Спасибо, мой добрый мужчина. Я верю в это только наполовину, но всё равно очень мило с твоей стороны. Спасибо.
Адольф (наивно, трогательный). Это правда, Шарлотта. Руки мои были так глупы на чужом теле… не узнавали дороги. Достаточно, знаешь, малого — провёл по бедру, думаешь… что я тут делаю?