С Андреем Макаревичем мы не просто коллеги. После путешествия на Амазонку в начале 1999 года Андрей стал для меня настоящим другом. Две недели в дикой сельве, ночь в палатке под настоящим тропическим потопом, совместное выживание в местах, где вся цивилизация представлена двумя индейскими хижинами, — это, поверьте, хорошее испытание для сильных мужчин.
Валя Юдашкин — замечательный парень, беззлобный, душевный и весь в творчестве. Я одеваюсь у него. Вообще-то меня совершенно не волнует, от кого вещь — от Ферре, Дольче Габана или Васьки Иванова. Важно, чтобы это было красиво и соответствовало моей душе. У Вали есть такие вещи.
С Колей Расторгуевым мы столько захватывающих партий в биллиард сыграли! Он заядлый биллиардист, как и я. Совместно проводили много дней на «Кинотавре». Еще один бессменный участник нашей компании — Ян Арлазаров. Довольно мрачный с виду человек с уникально яркими мыслями.
Мне было лестно услышать добрые слова в свой адрес от Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской. Мы познакомились, когда они приняли приглашение побывать на моем концерте. Я лишний раз убедился, что чем более люди состоялись в жизни, тем больше они доброжелательны. Это между несостоявшимися артистами, как правило, дружбы не бывает.
Мне довелось побывать на дне рождения Мстислава Леопольдовича в Америке. Между нами установились дружеские отношения. Конечно, мне бы хотелось помечтать о нашей совместной работе, тем более что у меня в планах есть проект записи своих песен с симфоническим оркестром. Еще один проект — альбом рок-н-роллов, который хочу записать с чернокожими музыкантами в Америке. А третий альбом — с еврейским хором Московской синагоги. Такие вот полюса.
Другом у мужика может быть только мужик. Или собака, конь, тигр. Женщина может быть самым близким человеком.
Но роль и помощь женщин трудно переоценить.
Вот, к примеру, Белла Михайловна Купсина для меня — как для «Битлз» Брайан Эпстайн.
Мы познакомились и подружились давным-давно, 13 октября 1983 года, на моем знаменитом концерте в ДК имени Дзержинского. Она работала там старшим администратором. До этого мы виделись в Ленконцерте, даже здоровались, но она не знала, что я — это я, хотя и прослушала мой «одесский» магнитофонный альбом.
Белла Михайловна, можно сказать, человек старой школы: воспитана Григорием Израилевичем Шубом, легендарным директором-распорядителем Ленконцерта. Представителей этой школы в работе с артистами отличали ответственность и профессионализм. Профессионализм складывается из мелочей: это значит, что надо такому-то артисту прислать «Волгу», а «Жигули» — такому-то. Но прислать обязательно. Это значит непременно встретить артиста на вокзале у поезда или в аэропорту. Это значит приехать во время репетиции и во время концерта и справиться у артиста о его самочувствии, настроении. Сегодня же все по-другому, нынче артиста покупают: прислали ему деньги, а там хоть трава не расти. Старая школа — это еще и абсолютная честность в отношениях продюсера с артистом, когда ни той, ни другой стороне непонятно, как вообще может возникнуть желание обмануть другого.
Конечно же, большое значение имеет обстоятельство, что она выросла и живет в семье, которая не особенно нуждается в деньгах. Белла зарабатывает хорошие деньги, но не это ставит во главу угла. Не побоюсь высоких слов, но работает она из любви к искусству, из любви к артисту.
Она женщина и при всех своих исключительно деловых качествах может проявить себя чисто по-женски, например, что-то запамятовать… Но это и хорошо, потому что она — не железная леди, а некоторые сложности ее характера с лихвой окупаются всеми плюсами, которые дает наша совместная деятельность.
Интересно, что, познакомившись и подружившись в 1983 году, мы начали «плотно» работать только с 1989 года. Эпизодически она помогала в моих питерских проектах, а с 1990 года мы с ней уже на контракте, который подписали между собой в штате Нью-Йорк.
Мне доводилось читать, что есть такие артисты, которым ни менеджер, ни продюсер не нужны. Это неправда. Я знаю только одного такого человека — Иосифа Давыдовича Кобзона, который уникальным образом совмещает в своей голове и бизнес, и творчество. Впрочем, даже Кобзону нужен преданный ему деловой человек. И мне нужен. Во-первых, мне не хватает времени, во-вторых, я не умею считать, договариваться, мне неудобно делать некоторые вещи, которых я просто не знаю. Да и вообще, когда артист начинает считать, доставать, уговаривать, выбивать, он теряет что-то и в творчестве, и в имидже. Его голова забита теми вещами, о которых ему думать как бы и не пристало… Если ты сам звонишь какому-то организатору концерта и разговариваешь о малозвездных делах, то как к тебе будут относиться?!