Если почувствую в человеке недоброжелательность и злость, то вполне могу… Не нагрубить, но сказать по-мужски и прямо. Бывало, я открывал душу, а потом получал камень в спину. Но в последнее время меня, слава Богу, обходят собеседники, падкие на «клубничку» и светскую лабуду.
Я пришел на передачу «Акулы пера», и мне потом, после нее, редактор сказал: «Как вы вели себя с ними! Так хорошо, спокойно…» А я себя с ними никак не вел. Пришел в студию и увидел шестнадцать невоспитанных детей, глупых, не глупых — это отдельная история. Я просто увидел шестнадцать маловоспитанных молодых людей. Я с ними и разговаривал как отец с маловоспитанными детьми, и никак больше.
Один молодой человек, есть там один, специальной направленности, спросил меня: «А почему вы носите такой имидж… Мужской такой, ой-ой-ой…»
Я говорю: «Не знаю, вам виднее, мужской он или не мужской…» И все заржали. Ну а что мне еще было ответить на это? Совершенно хамский, идиотский вопрос от человека, который, наверное, считает себя умным. И его считают умным, раз пускают в студию задавать мне вопросы. Паноптикум, да и только.
Я не раз говорил о том, что над прессой необходим контроль. На это некоторые действительно умные люди мне отвечали: «А кто будет этот контроль осуществлять?»
Так что я — за цензуру, но не политическую, не идеологическую, а общеморальную и профессиональную. Еще раз тот же вопрос: «Кто этот контроль будет осуществлять?» Если я скажу: «Я», то это будет звучать самонадеянно. И совершенно не обязательно, что в качестве этакого судьи я буду прав, потому что я тут же запру огромное количество произведений искусства на замок — просто не пущу. Или я буду пускать этих, с позволения сказать, артистов в отдельные каналы и в определенное время. Скажу им: «Я вас как доктор понимаю, но, пожалуйста, с часу ночи и по отдельной платной программе. А пока у нас такого канала нету, я вас выгоняю».
Мы живем в православной христианской стране, и то, что показывают на ТВ, неприемлемо для нас. Но, с другой стороны, запрет на это — это ущемление прав, свобод, это надо решать на парламентском уровне. Это очень сложная проблема.
И всю эту дешевую, поганую попсу я бы тоже такой же поганой метлой выгнал. Но эта дешевая попса нравится четырнадцатилетним, они ее смотрят. Значит, нам нужно сделать девяносто шесть каналов, как в Америке. Но мы их пока не имеем.
Еще бы я совершенно железно освободил пару-тройку каналов от рекламы. А как? Реклама — с прокладками, с прыщами, со всеми этими поносами («с облегчением вас!»)… Такое ощущение, что у нас вся страна (судя по рекламе) в угрях, в поносе, в менструациях, не моется, блюет и вся поголовно с грязными зубами. Омерзительно! Но как, как это убрать с экранов? Запретить? Опять же только через парламент. Так что я — за цензуру общечеловеческую и общеморальную. Но все это будет упираться — не в меня и даже не в самого главного начальника телевидения. Это будет упираться в законодательство.
Но я не складываю оружия, стараюсь кричать со своей колокольни. Я это говорил раньше, говорю сейчас и буду говорить впредь всем журналистам, с экрана, по радио: «Господа коммерсанты от музыки! Скажите один раз, что вы не музыканты, и я от вас отстану. Вы же дома слушаете Стиви Уандера и Шостаковича, Бетховина и кантри, как же вы можете слушать то, что вы предлагаете людям с экрана.
Скажите, хоть один раз скажите: «Простите нас, ребята! Наши старые рокеры и панки, простите нас великодушно. Нам хавать нечего, и мы играем это дерьмо, потому что сегодня за это нам платят бабки». Извинитесь передо мной и перед моими товарищами, которые знают, что почем на телевидении».
Нет, они и не подумают так сделать. Но если вы играете такую музыку, если вы считаете себя музыкантами, то я буду на вас всегда катить бочку. А если вы завтра честно скажете, что вы не музыканты, коммерсанты… Что ж, каждый человек волен зарабатывать деньги… Но не причиняя другим вреда. А ваша работа все-таки лучше, чем морду в подворотне бить, лучше, чем воровать.
Я поддерживаю Иосифа Кобзона и его законопроект о введении запрета на фонограмму. Есть ситуации, когда фонограмма по техническим причинам необходима: на телевидении, в кино, на огромных стадионах. Но в залах на тысячу мест, где от артиста до зрителя в первом ряду два шага, петь под фонограмму — это жульничество, преступление. Нужно ввести законодательную норму: хочешь работать под фонограмму — пожалуйста. Но тогда в рекламе, в билетах, в программах нужно писать: «в концерте используется фонограмма» или «в концерте иногда используется фонограмма» — пусть зритель следит и гадает, вживую поет артист или «под фанеру», если, конечно, купит билет на концерт.