- Согласна, - сказала Санди.
Ее ответ напомнил ей все те захватывающие романы, которые она читала в детстве. Только не было священника, а был депутат районного Совета женщина в нарядном платье. Санди вообще не любила церкви и всякие иконы. Иконы вызывали в ней тоску даже в музеях.
- Владислав Брагин, вы согласны быть мужем Александры Мержановой?
- Согласен. - И Ладя качнул руку Санди. Он все еще держал ее за руку, чувствовал ее пальцы с розовым и чуть клейким от тепла перламутром.
- Александра и Владислав, - сказала депутат, - вы будете вместе. В вашей жизни могут быть сложные дни, но вы должны помнить друг о друге и быть вместе и в малых и в больших поступках.
Теперь Санди тихонько качнула Ладину руку. Не хотела она сейчас быть никем иным - ни Джульеттой, ни девушкой-гусаром, ни даже клоуном, - она хотела быть Александрой, женой Владислава.
- Распишитесь здесь, пожалуйста. Сначала вы, Александра, - сказала женщина и придвинула к краю стола раскрытую книгу.
Санди наклонилась над книгой, взяла ручку и расписалась. Буквы получились большими, и как будто их тоже качнул ветер.
- Владислав, теперь вы распишитесь.
Ладя расписался.
- Прошу расписаться свидетелей.
И тут вдруг раздался звон бьющейся посуды: это Дед достал из-под своего пиджака обыкновенную тарелку, которую он принес, подкинул ее, и тарелка со страшным грохотом разбилась у ног Александры и Владислава.
Павлик знает, что и когда надо делать.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Это не было совпадением, что им назначили одно и то же время. Когда Ладя вошел в кабинет Валентина Яновича, то в кабинете сидел Андрей. Профессор был в соседней комнате. Андрей вздрогнул. Ладя это заметил. Лицо у Андрея вздрогнуло.
Ладя положил на стол скрипку и потом решительно сделал несколько шагов по направлению к Андрею. Андрей встал и улыбнулся, теперь уже спокойно и как-то даже тихо. В глазах только появилось выражение, знакомое Ладе. Но появилось на какое-то мгновение.
Ладя тоже улыбнулся. Он знал, что скоро встретится с Андреем, боялся этой встречи, потому что боялся обнаружить свое счастье, которым был переполнен. Это было нехорошо, нечестно по отношению к Андрею, так думал Ладя.
Они оба застыли в нерешительности, в ожидании первых очень важных для них обоих слов. Таких слов, которые не должны были никого из них обидеть. Разговор должен был как-то начаться, и усилия на это требовались от обоих.
- Ты меня искал, я знаю, - сказал наконец Андрей.
- Тебе "гроссы" передали?
- Да.
Ладя колебался, сказать ли Андрею, что он его видел в тот день на Тверском бульваре. Решил не говорить. Андрей не хотел, чтобы его кто-нибудь видел тогда, если он сидел рядом со школой и консерваторией и никуда все-таки не пришел. Ладя потом обегал весь бульвар, и Андрея не было. Ладе казалось, что он должен был увидеть Андрея еще раз, и немедленно.
- Занимайся первым, - сказал Андрей. - Пойду погуляю, я никуда теперь не тороплюсь.
Разговор напомнил Ладе их встречу в детстве, в метро. Что-то опять не получалось, хотя все было по-другому и не так.
Слышно было, как Валентин Янович разговаривал по телефону.
Андрей еще раз улыбнулся и медленно направился к дверям кабинета. Потом в дверях, опять как тогда в детстве, в метро, задержался и вдруг сказал:
- Я как-нибудь зайду к тебе. - Тут же добавил: - К тебе и к Санди. Почему молчишь о Санди?
- Так вот... не пришлось еще, - неопределенно ответил Ладя.
Андрей подумал: действительно "так вот... не пришлось еще". Или Ладя специально промолчал, чтобы ничего не подчеркивать?
- Я тебя поздравляю.
- Она ждет, когда мы с тобой встретимся, - сказал Ладя.
Андрей удивленно поднял брови. Это было правдой, и Андрей это понял. И, пожалуй, это было главным в их сегодняшнем разговоре.
Валентин Янович увидел, что Андрей стоит в дверях.
- Я не предлагал кому-нибудь из вас уйти, - сказал Валентин Янович. Сегодня вы нужны мне оба.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Идею работы над скрипкой Иванчик и Сережа изложили главному инженеру завода и главному технологу. Главный инженер и главный технолог не возражали - работа экспериментальная, интересная и будет проводиться на испытательной станции в нерабочее время.
На испытательной станции им освободили маленькую комнату, где хранилась рабочая одежда. "Гроссы" составили список оборудования. Часть оборудования была получена на складе, кое-что подбросили другие цеха и торжественно привезли на автокаре. Надю (девушку в беретике) сделали ответственной за техническую документацию.
Согласился работать над скрипкой и акустик Митя Нагорный.
Постепенно на заводе все шире становилось известным, что Иванчик и Сережа делают скрипку; их экспериментальную группу начали называть "Соперники Страдивари". Ребята не обижались.
Многие слышали в свое время выступление Андрея Косарева на заводе, когда он готовился к конкурсу; помнили звук настоящего Страдивари. От "гроссов" потребовали исторической справки на данное изделие и вынесли на обсуждение саму идею, ее техническую сторону.
Иванчик и Сережа начали готовиться к расширенному техническому совету. Подробнейшим образом изучили записки кладовщика и все, что касалось работ и исследований, проведенных Витачеком, а также скрипок бывшего крепостного графа Шереметева Ивана Андреевича Батова. Недавно Государственная коллекция приобрела одну скрипку Батова. Об этом Иванчик и Сережа прочитали в "Неделе". Узнали о работах Морозова, который в 1957 году на конкурсе мастеров скрипки имени Венявского в Познани получил почетный диплом; о Денисе Владимировиче Яровом, который в 1959 году в Асколи-Пичено, в Италии, на выставке альтов, получил Большую золотую медаль. О работах над советской скрипкой мастеров Жамраевского, Доброва, Кучерова, Матысина. Познакомились с Володей из музыкальной мастерской консерватории, куда они обратились за консультативной помощью. Володя составил список книг, необходимых для исторической справки. Список был вручен Наде, и она отправилась доставать книги.
Наконец настал день расширенного совета. Рабочая группа была в сборе. Пришли все заинтересованные и просто любопытные. Кое-кто из КБ и даже главный инженер и главный технолог. Володя из консерватории, кладовщик, ученик Дениса Владимировича Ярового Сеня Сташиков (его привел Володя), старик мастер с мебельной фабрики из цеха смычковых инструментов. Андрей не пришел, но зато явился Павлик Тареев, у которого чутье на всякие важные общественные события.
Перед началом заседания долго спорили, кому выступать - Сереже или Иванчику. Единогласно решили, что говорить от имени группы будет Иванчик, потому что Сережа обязательно перейдет на голые формулы, а среди слушателей много гостей, далеких от техники.
Иванчик вначале рассказал присутствующим, что скрипка (violino по-итальянски, violon - по-французски) - самый высокий по звуку инструмент среди оркестровых смычковых инструментов. О происхождении скрипки существует ряд предположений. Одни исследователи считают, что предшественником скрипки был древнеиндийский инструмент раванастрон цилиндр из тутового дерева с натянутой кожей удава. Предание гласит, что раванастрон изобрел царь Равана. Им пользовались жрецы Будды. По мнению других исследователей, предшественником скрипки был арабский инструмент ребабрамка из дерева, обтянутый пергаментом.
- Надо уточнить, - сказал Сеня Сташиков, - что форма была четырехугольной, не овальной.
- Да. Именно так, - кивнул Иванчик. - Скрипка, какой мы ее привыкли видеть, впервые была изготовлена в шестнадцатом веке Гаспаром Дуиффопругаром.
- Он был из Болоньи, - опять уточнил Сеня Сташиков.
- Из Болоньи, - вновь кивнул Иванчик. Он был невозмутим.
Сережа взглянул на Сташикова с неудовольствием.
- В мире насчитывается пять скрипок Дуиффопругара. Самой древней считают 1510 года. Была сделана для Франциска Первого. На ней инициалы короля, на нижней деке. На другой скрипке изображена "Богоматерь с младенцем". Предполагают, работа Леонардо да Винчи. - Казалось, Иванчик специально говорит так подробно о скрипках Дуиффопругара, чтобы Сташиков не смог больше его перебивать.