«Духовное и земное, — думала Оля, слушая „Всенощную“. — Что же все-таки это? Духовное — это мысли и чувства, и как можно духовное отрывать от земного? Познавая духовное, познаешь себя, все земное… Значит, человек должен поклоняться просто самому себе. И никакой тогда религии! И никакого культа! Борьба за человека! Надо устремляться к самому себе, и только в себе самом человек может найти силы, чтобы все земное сделать радостным и светлым. Хотя легенды в Библии очень красивые и возвышенные. Поэтому и музыка, написанная на их тексты, тоже красивая и возвышенная. Но она написана людьми и для людей».
Когда Оля на Соборной площади поднимала голову и смотрела на купол Ивана Великого, она видела его сверкание в небе — шлем прошлого над современной Москвой. Белая с золотом симфония. Создана она человеком и во имя человека; великая история великого народа. Никакого потустороннего бога.
И она будет играть — о прошлом и настоящем, и программу назовет «Иван Великий». Стоит он, окруженный детьми, и они смотрят на него, задрав головы. Они тоже стоят под его боевым шлемом и тоже, может быть, слышат, как в Оружейной палате, около Боровицких ворот Кремля, играет сейчас первый русский орган, выступают первые органисты из крепостных крестьян. Это было все здесь: и скоморохи, и гусляры, и дудочники, и народные празднества, и гул сигнального Ивановского колокола — призыв к народному восстанию.
И Оля слышала этот «варган», голос прошлого и настоящего, и когда так с ней бывало, когда она так чувствовала Родину, к ней приходила жизнь, побеждающая время, приходило счастье бесконечное. И хотелось подарить людям самую правдивую и единственную музыку, от которой ты сама потом падаешь без сил, потому что до конца отдаешь себя.
Глава десятая
Они ехали в «Тутмосе» — Санди, Ладя и Арчибальд. Трое. Санди и Ладя сидели вместе, Арчибальд сидел один сзади. Он просунул голову между Ладей и Санди и положил ее на спинку переднего сиденья — он хотел быть рядом, совсем рядом с Санди и Ладей: он ведь знал, куда они ехали все трое.
Ладя медленно вел «Тутмос». Зима никак еще не могла начаться в полную силу, но все-таки лед уже затянул мостовую и, растопленный сверху солнцем, был покрыт водой, и мостовая была сложной для транспорта.
Никогда еще Ладя не сидел за рулем так напряженно, как сегодня. Не гоночный монстр, а всего-навсего «Тутмос», но в «Тутмосе» ехала Санди: был тот день, когда двое должны были остаться вдвоем навсегда.
Санди молчала, улыбалась чему-то внутри себя, чего не должен знать пока никто.
Тщательно уложенные волосы были прикрыты белой сеточкой, сбоку приколот букет ландышей. Ландыши прислали из Ялты авиабандеролью и велели спрятать в холодильник, чтобы лежали до этого торжественного дня. Сегодня их вынули, и теперь они были совершенно свежие в волосах у Санди.
Ладя ездил к Аркадию Михайловичу, чтобы он разрешил взять «Тутмос»: Санди хотела, чтобы Ладя, она и Арчибальд поехали в загс на «Тутмосе».
Ладя так все и сделал. На тонком прутике, вставленном в радиатор, развевалась длинная белая лента, ее привязал Ладя: флаг во имя невесты.
Мать Санди, ее отец и гости приедут в загс позже, когда надо будет поздравлять, пить шампанское и фотографироваться. Так хотела Санди, и тут даже мама ничего не сумела с ней поделать. Отец Санди был человеком спокойным и ни во что не вмешивался. Дочку он любил нежно и подарил ей на свадьбу афишу с ее первым выступлением, которую он сохранил, кинокамеру «Кварц» и всю свою библиотеку, в которой были собраны книги о цирке. И еще, перед тем как Санди уехала сегодня на «Тутмосе», он подарил ей маленького фарфорового зайца — игрушку из своего детства. Мать Санди подарила Ладе большой транзисторный приемник «Спидола VEF». Брат Ладин прислал деньги — взнос на однокомнатную квартиру. На бланке перевода так и написал: «Первое твое жизненное пространство в квадратных метрах». Аркадий Михайлович, когда передавал «Тутмос», сказал, что сзади лежит ящик, а в ящике все необходимое для хозяйства: кастрюли, сковородки, посуда, пачка соли. Смешной и неожиданный подарок сделали для Санди клоуны Московского цирка: на пустой яичной скорлупе, из которой через маленькую дырочку было выпущено содержимое, нарисовали «маску клоуна Санди», ее творческий портрет. Это для сдачи маски в международную коллегию клоунов. Оказывается, так регистрируются типажи клоунов всего мира, их грим. А у самого Лади в кармане лежали в коробочке два золотых кольца.