— Машина, — сказал Ладя.
— Трубы трогать нельзя, собьешь настройку, — предупредила Чибис. Она знала Ладьку, его темперамент.
— Ясно, — сказал Ладька и полез дальше по лестнице. — Сколько труб?
— Восемьсот. Есть орган и на восемь тысяч труб.
— Машина, — опять повторил Ладька. — Слушай! — И Ладька, не соблюдая осторожности, скатился вниз с лестницы. — Сыграй сейчас, а? Или нет, дай я попробую. Никогда не играл на органе!
Ладька уже забыл, для чего он пришел к Оле. Он только знал, что перед ним великолепная машина, что в ней восемьсот труб. И что он должен попробовать, как все это звучит, восемьсот труб, лично у него. Где он только раньше был!
А Рита и Павлик уже окончательно обо всем договорились. Они по-прежнему стояли в коридоре. Павлик сказал «да» и пошел к дверям склада музыкальных инструментов.
Кладовщик при виде Павлика глубоко вздохнул.
— Мне надо с вами поговорить, — сказал мальчик. — Вы один здесь?
— Один. Кому ж еще быть?
— Разговор секретный.
Кладовщик кивнул. При этом попытался загородить собой кучу скрипок в углу.
Павлик плотно прикрыл дверь.
— Мне нужна… — начал Павлик.
— Струна, — сказал кладовщик.
— Скрипка. Чтобы вы ее сделали.
Павлик обошел кладовщика и показал на кучу старых скрипок.
— Из этих одну можете сделать?
— Не пойму я что-то тебя, — подозрительно сказал кладовщик. — Скрипки списаны и ни на что не пригодны.
— Только вы можете нам помочь.
Кладовщик продолжал подозрительно смотреть на Павлика.
— Скрипач погибает, вы это понимаете? — вдруг закричал Павлик.
— Вот-вот. Опять за свое!
— Хотите, кровью распишусь?
— Чьей кровью?
— Своей.
— Это зачем еще?
— Клятву дам, что скрипач погибает.
Павлик взял со стола кладовщика обыкновенную ручку с обыкновенным пером.
— Положи ручку, — сказал кладовщик неуверенно. — Давай это… без крови.
— А вы «быть или не быть» знаете? Гамлета, принца датского, знаете? — не успокаивался Павлик.
— Ладно, — вдруг сдался кладовщик. — Гамлета знаю и всю его семью.
— А Косарева Андрея вы знаете?
И Павлик рассказал кладовщику все об Андрее и его скрипке. Он очень волновался, потому что хотел, чтобы кладовщик понял, как все это серьезно, как все это по-настоящему серьезно. И надо помочь Андрею, и одна девочка придумала, как помочь. Он ей рассказал про склад инструментов, а она придумала. Рита Плетнева ее зовут. Она из другой школы пришла к ним специально, чтобы поговорить об Андрее. Павлик может ее позвать. Она сейчас здесь. Она ждет Киру Викторовну.
— Иди занимайся, — сказал кладовщик и пошел к горе скрипок.
Он долго стоял и молчал, разглядывая скрипки. Молчал и Павлик. Он хотел понять, о чем думал кладовщик.
— Попытаюсь, — тихо сказал кладовщик.
Павлик вышел со склада. Отыскал Риту. Она читала стенгазету «Мажоринки».
— Все о’кей, — сказал Павлик. Ему хотелось, чтобы Рита окончательно поверила в его силы и возможности и что в школе он не второстепенная личность.
Рита засмеялась, может быть, «о’кею», а может быть, чему-то в стенгазете «Мажоринки». Павлик не понял.
А через час у кладовщика сидели Кира Викторовна и Всеволод Николаевич.
— Если что-нибудь нужно, вы предупредите, — сказал Всеволод Николаевич кладовщику. — Клей, инструмент.
— Я могу попросить в мастерской Большого театра, — сказала Кира Викторовна.
Кладовщик молча разбирал старые скрипки. Он был очень серьезен. Перед ним на столе лежали головки, шейки, деки, струнодержатели. Он тихонько пощелкивал по деревянным частям, подносил их к близоруким глазам, к уху, слушал. Он слушал свое прошлое, он вспоминал его. И сейчас он не списывал инструмент, а возрождал его. И возрождал себя. Из прошлого.
— Вы не беспокойтесь, — сказал кладовщик. — Лак я достану сам, почти кремонский. Я знаю, где его можно найти. Там меня еще помнят. Грунт хороший достану.
— Может, не надо такой грунт и лак? — сказала Кира Викторовна.
— Да, — сказал директор. — Скрипка не должна быть в богатой одежде. Ни в коем случае. — Всеволод Николаевич сам начал простукивать разложенные на столе части. — Все, как есть здесь, все таким пусть и останется. Вы понимаете?
— Будут видны швы. Склейки.
— Пусть будут видны.
— Но получится инструмент, на котором пилила вся школа…
— Вот именно.
— Они обижаются, когда им говоришь об этом. Который кричал из них больше всех, он мне и заказ сделал. А теперь еще инструмент такого вида я ему дам… Позвольте сделать скрипку. Я видел скрипки самого Чернова, работал когда-то у Витачека. Вы же знаете. — Кладовщик полез в карман пиджака, достал потемневшую по краям от пальцев записную книжку и вынул из нее листок, похожий на обертку от лезвия безопасной бритвы. — Этикет Чернова. Храню.