В прошлый Новый Год кафе открылось. Проработало три дня и сгорело. Говорят, там нашли два обгоревших труппа. (Почему-то на Постышево трупы находят по двое, если говорят.) Всё прошлое лето кафе никто не восстанавливал. Потом, как-то резко, опять оно построилось, но уже раза в два больше стало и из кирпича. Пришли теплые дни, хозяева вынесли столики на улицу, прикрутили к березкам колонки и каждый день до темноты гоняют урюкские напевы. Сами в тени играют в нарды.
— Я не представляю, как местные жители их терпят! — Архип кивнул в сторону первого дома, ближайшего к кафе. — Они меня-то задолбали, а до меня раз в пять расстояние больше. Пойти, может, им колонки расхуярить?
— На прошлой неделе им тут гранату взорвали, видел, в новостях показывали?
— Да видел! А чё толку? Вот ты захочешь, — ты хрен участок выбьешь. А эти — пожалуйста. И ничего их не берёт! Пойдем туда, покозлим. Там есть хоть где посидеть. Я пива выпью.
Нехотя, Андрей согласился.
Архип, как-то живо двинулся в сторону кафе.
Присели за пластиковый красный столик в тени очень дикой сибирской груши. Развалившись в неудобном кресле, Архип выложил на стол сигареты, зажигалку и телефон. Ключи остались в кармане. Они мешали сидеть, но так их хоть не забудешь.
— Шашлыков возьмем? — спросил Архип.
— Если шашлыков возьмем, то и водку брать надо, — резонно заметил Андрей.
— Давай и водку возьмем.
Андрей помедлил, подумал, цыкнул и согласился. После чего, уже спокойно развалился в кресле — решение принято, занятие нашлось. Вот Бульвар, Бульвар! Денег нет, делать нехер, жара, пить не хочется, но надо, остается… — только пить.
Подошла официантка.
— Вы меня слышите? — спросил Архип.
— Да, — ответила официантка.
— А я вас нет. Музыку можно поубавить?
Официантка повернула голову и крикнула в сторону открытой двери кафе: «Марин, музыку сделай потише!» Ноль эмоций. Официантка ещё раз крикнула: «Марин…»
— Хули, ты, разоралась-то? — раздраженно сказал Андрей. — Иди — и выключи. Без тебя уши глохнут.
Официантка от такой наглости не нашлась, что сказать, однако развернулась и пошла к дверям кафе. Через несколько секунд музыка заткнулась, а из-за стеклянной открытой двери донесся недовольный и оправдывающийся голос официантки: «А я что сделаю? Клиенты просят!» И она обратно в шлёпанцах зашлёпала к друзьям, в беленьком фартучке, с блокнотиком в руке, с красной книжкой меню подмышкой.
— Спасибо, — поблагодарил Архип. — Челогачи есть?
— Есть, — официантка записывала.
— Два челогачи, салатик какой-нибудь из свежих помидорок и огурцов. Есть свежие помидоры и огурцы?
— Есть.
— Два салатика.
— С маслом, с майонезом?
— С маслом. Полкило холодной водки. Водка, какая есть?
— Какую, вы, хотите?
— Хорошую какую-нибудь. Не катаную. Есть не катанная?
— У нас вся водка хорошая.
— А не катанная есть?
— У нас не катанная.
— Тогда «Парламент». Есть «Парламент»?
— Есть.
— Холодная?
— Наверное.
— Давай без «наверное». Полкило холодного «Парламента» в запотевшем графине. Договорились? Только ты действительно «Парламент» в графин налей. Хорошо? Хо-лод-но-го.
— …… - официантка кивнула, пометила.
— Так, что ещё? Челогачи, салат, «Парламента» пятьсот грамм… Пива. Пару бутылок холодного «Бочкарева». Есть?
— Да, — уверенно сказала официантка.
— Орешки солёненькие какие-нибудь и посуду нормальную принеси. Не пластиковую. Нормальную. Договорились?
— У нас на площадку посуду не выносят, — уточнила девушка.
— А графин? — удивился Архип. — Это не посуда? Вынеси, пожалуйста, нормальную посуду. Я из пластиковых стаканов есть не хочу. И вилки нормальные. И тарелки, пожалуйста. За сервиз мы оплатим, не переживай. Хорошо?
— Я спрошу.
— Спроси, спроси. Если не разрешат, мы уходим.
— Хорошо, спрошу.
— Тогда, пока всё.
— Соус, лаваш?
— Разумеется, соус и лаваш. И зубочистки. И попроси, чтобы эту херню не включали, — Архип показал на колонку. — Она вообще отключается как-нибудь?
— Не знаю.
— Ладно, беги.
Официантка развернулась…
— Меню забери, — Архип подал ей меню, которое она чуть не оставила на столике.
Шлепанцы уцокали к стеклянным дверям.
Друзья закурили. Ветерок приятно обдувал под тенью груши. Шелестели ещё молодые листья, жужжали мелкие пчелки, мгновенно исчезая и снова появляясь перед глазами, щебетали воробьи, слегка пахло жирным дымком, чурки там, чуть дальше, за последним столиком, кидали кости и переставляли фишки.