Выбрать главу

В конечном итоге Ольге это надоело, и она пожаловалась своему старшему брату-десятикласснику. Как-то на перемене четверо длинноволосых подошли ко мне и задали пару неприятных вопросов. Я ответил почему-то остроумно, не понимая, с кем разговариваю, но это и спасло. Они посмеялись и всего лишь заперли меня в подсобном помещении уборщицы, где мне пришлось просидеть целый урок меж ведер, тряпок, швабр и вонючего мыла. Саня Курилов был доволен, улыбался, что-то нашёптывал Ольге, а на следующий урок не явился. Оказалось, его кто-то запер в подсобном помещении уборщицы. Больше он уже не решался так нагло улыбаться в мою сторону. А моё «внимание» к однокласснице разгорелось с новой силой.

С её братом мне пришлось встретиться ещё раз, но по другой причине.

Десятый «Б» где он учился, устраивал тематический вечер, посвященный американской субкультуре. Это был закрытый просмотр фильма о распавшейся группе «Биттлз». Плевать, что она из Англии — рыло империализма везде одинаково, поэтому предполагалось, что вечер покажет, как загнили Соединенные Штаты. Была у них в классе такая модная комсомолка Наташка Пивоварова с длинною русской косой. Сдается мне, это она где-то раздобыла пленку с Битлами и организовала просмотр. Учителя хотели поставить галочку в графе политического воспитания молодежи, а молодежь хотела воочию увидеть «Биттлз» на экране, а не на затёртых фотографиях.

После уроков всех потихонечку загнали в кабинет физики, погасили свет и включили проектор. Никто и не заметил, как я прошмыгнул и затаился на задней парте — шубы горой — гардероб-то закрыли, а народу море — из других десятых нагнали.

Рядом со мной пришвартовались четверо длинноволосых. Как только погасили свет, они достали «Агдам» — смотреть «Битлов» на сухую для них было неправильно. Как можно трезвому оценить любимую запрещенную группу? В чём кайф? Поэтому пили. Но пили тихо, и по запарке протянули мне бутылку. Я не понял, но, глотнув из горла пару раз, вернул бутыль. Когда просмотр окончился и включили свет, длинноволосые удивились, увидев, кто с ними рядом — это их опять рассмешило. Вот так мы познакомились. Больше Ольге не было смысла жаловаться на меня своему старшему длинноволосому брату Женьке Ткачуку.

Прошло два года. Седьмой класс. Генеральная уборка в классном кабинете сразу после урока физкультуры. Все в спортивных костюмах, школьная форма в пакетах и сумках. Ничего умнее не придумалось, как спрятать Ольгину сумку с её школьной формой в коридоре за дверь. Когда пришло время расходиться по домам, выяснилось, что сумка с одеждой пропала. Ольга заплакала, мне её по-настоящему стало жалко, и пришлось извиниться и впервые мирно проводить до дому.

Мы шли, разговаривали, забыв про украденную сумку, впервые вдвоем не ругаясь, не ссорясь. Был чудный осенний вечер, горели в глубинах небес яркие звезды, шумели берёзы Татарского кладбища, пахло тиной от Ангары, под ногами шуршали опавшие листья. Мы долго стояли у её подъезда, почему-то не в силах расстаться. В конце концов, решили встретиться завтра — с собачками погулять. У меня был славный щенок-спаниель, у неё редкая тогда порода — карликовый пинчер желтой окраски по кличке Гольда.

Вот так всё и началось — сначала, вроде, просто выгуливали собак. Сидели у подъезда на лавочке. Болтали ни о чём, как и все влюбленные. В школе делали вид, что у нас всё по-прежнему, то есть, никак. Потом в город с концертом приехала Пугачиха, мать договорилась, и нас по великому блату и бесплатно пропустили в зал. Мы всё выступление просидели вдвоем на лестнице — рука в руке, после, взявшись за руки, шли несколько километров домой пешком по осенним улицам вечернего города, и надолго застряли в подъезде, не в силах расцепить руки, целовались. Впервые, много, долго, жадно, страстно! Выяснилось, что и от ненависти до любви такой же точно шаг. Мне не хотелось возвращаться домой — манили звезды и её окно.

Чтобы понравиться Ольге и казаться взрослей, я начал курить. Она-то уже где-то в пионерском лагере этому научилась, я не хотел отставать и казаться ребенком. Пришлось научиться. А, научившись, уже нужно было держать марку хулигана перед «конкурентами».