Мы с Покулем имели честь стать студентами медицинского (и очень государственного) института, который, как выяснится позже, основал адмирал Колчак, которого, наверняка, завалили из револьвера системы наган образца 1919 года.
На лекциях мы занимались тем, что писали рассказы. Но только по-своему, то есть известных нам людей, сидящих в этой же аудитории, мы делали героями наших рассказов. Чего мы только не придумывали с ними, куда их только ни пихали! И именно это было смешно, когда читалось — человек-то рядом, а все и не в курсе, что он на такое способен. Это было забавно! И писать было легче: характер не надо придумывать, образ не надо описывать — все и всё и так на ладони. Но то, что этот образ вытворяет в лирическом цикле «Лес Бианки» — боюсь рассказать!
За этим занятием прошло два полугодия.
Наш мир стал значительно шире.
Джинсы «превратились» в отутюженные брюки, майки — в пуловер и белую рубашку, прическа стала куда как короче — все увидели наши уши; приходилось чистить туфли и стирать эти белые халаты. «Колюмна вертебралис» — первое, что на века врезалось в память. Новые времена, новые нравы, новые люди, новые встречи, новые мысли. Отношение к учебе вот только не изменилось. Неохота было учиться. Но полученная информация об организме людей и других организмах могла пригодиться. Особенно навыки в анатомке. Препарировать трупы тоже надо уметь.
Буквально последняя черточка
С Ольгой у нас кончилось всё 9 августа. С тех пор я ненавижу Август! Что случилось, как случилось, почему так получилось — не важно, не хочу вспоминать! Пытались, конечно, всё восстановить, но два раза в одну реку, сами знаете, не входят. Не удается. Я и в Армию-то, наверное, из-за этого ушел. Остался бы — ничего хорошего не вышло. А в Армии, всё казалось ещё можно восстановить, учитывая трудности Армейской жизни, казалось, что стану взрослее и всё прощу. Даже ей стихи солдатские писал, как будто ничего не случилось:
Но ничего не вышло. Как говорится, коротко и ясно, чтобы не обсуждать тему, которая другим не интересна — «Она меня не дождалась. Но я прощаю, её прощаю…»
Вернулся, и всё пришлось обустраивать заново.
Тут, как раз, Женька откинулся. Пришел ко мне с Упруговой на пару. Посидели, выпили. Наташка говорит:
— Хочешь работать на киностудии?
— Конечно! — отвечаю я.
Она, оказывается, там администратором работает.
— Отлично, — говорит, — у нас как раз одного ассистента не хватает. Валерке Яковлеву ассистент нужен. В командировки придется часто ездить.
— Отлично! — отвечаю я. — Я люблю дорогу, это по мне — кино и дорога.
— Если ты серьезно, то приезжай завтра на киностудию.
Думали пьяный базар, но…
Я приехал назавтра. Меня тут же взяли без лишних хлопот и вопросов. И ещё через день, я уехал с Валеркой снимать свое первое кино. Жизнь наладилась!
— Ну, а девушки?
— А девушки — потом! Какие девушки? Кино! Какие, на фиг, девушки?!
Вот так мой Мир превратился в огромное пространство всей Страны, которое я пересекал с кинокамерой в руках от Нурека, до Москвы, от Севера до Востока и обратно по спирали в любом сочетании. Известно же — «кто в этот Мир попал….»
_____________________
Для полной склейки картины:
Помнится, в самом начале повествования, я оговорился, что в Архипкином столе завалялось много бумаг, исписанных его почерком. Любопытно, наверное, их почитать. Особенно, если учесть, что многое из того, что там завалялось, уже много-много лет ждет своего прочтения. Кстати, учитывая, что «всё взаимосвязано», можно с удивлением обнаружить в письменах десятилетней давности связь с событиями, о которых Вы только что узнали. Для меня это было тоже неожиданно, когда я залез в его стол и пробежался глазами по старым, желтым страницам. Если Вам, уважаемый читатель, интересно — прошу!