— Поедешь прыгать?
— Поеду, конечно, — отвечаю я, чтобы он не думал, что его финансовый директор лох какой-то. Я прыгать, честно говоря, не хотел.
— Отлично! — говорит он. — Ты уже прыгал с парашюта?
— Прыгал, — отвечаю (вру) я. — А ты?
— Я тоже один раз прыгал.
Они пару недель назад ездили, прыгнули разок небольшой компанией, и их зацепило — решили всех спустить с самолета.
У нас Сёмой какое-то негласное соревнование всё время было. Если я что-то делаю лучше, он прёт, как бык, чтобы обогнать и перегнать. В караоке, допустим, по пьянке, я спел на сто баллов, Сёма глотку порвет, но дважды споет на сто баллов. И так у него с каждым, я подозреваю, было. После, уже на учебе на этих долбанных финансовых бакалавров, я узнал, что у них это заточка такая: «Я — лидер!» Лидер должен быть лидером во всём! Вот Сёма и гнал по полной программе, обгонял всех. Воплощал в жизнь полученные знания и мотивации долбанные, эти американские продвинутые подходы к руководству. Эх, Сёма, Сёма, прожил бы ещё лет, эдак, десять, понял бы, как всё это тогда выглядело глупо! Не лидером надо быть, а индивидуальностью. Эх, Паха, Паха!
Архип резко выкинул окурок в окно.
— Ну вот, приехали мы на эту поляну, — Архип махнул большим пальцем назад (поле они уже проскочили), — заплатили за прыжок, подписали всякие бумаги, нам выдали страховку, ну, всякая такая белиберда перед прыжком. Сёма говорит:
— А слабо в затяжном прыгнуть?
— Не, — говорю, — не слабо. Давай прыгнем.
Ещё человек десять согласилось на затяг. Такие же крутые прыгуны, как и Сёма, с одним прыжком в активе. Но команда подобралась отчаянная и безбашенная — всё надо попробовать. Давайте, попробуем.
Договорились с инструктором. Разрешил.
Разбили нас тройками, вручили парашюты, проинструктировали. Сидим, ждем своей очереди. Сема говорит:
— Давайте за кольцо не дергать. Пусть машинка сама парашют выбросит. Кто дернул — тот, типа, испугался. Летим до упора, пока парашют сам не раскроется. Согласны?
Это он так своих орлов проверял. Я тоже был один из его орлов.
— Согласны!
Я наврал Сёме, что раньше прыгал. Правда, я летал на параплане, то есть, представление, что такое полет у меня есть. Правда, чтобы меня снять с деревьев, пришлось четыре макушки у сосен спиливать — благо, стропы оказались на полтора метра короче стволов. Я тогда столько веток переломал, пока не повис на стропах в полуметре от земли. Короче, какой-то опыт у меня был, но это совсем другое. А вот с парашютом — там — да, тем более в затяжном варианте, да с самолета вниз…. Очко, сознаюсь, играет. А тут ещё Лёня, наш охранник, десантник, весом в сто двадцать килограмм, приземляется свой двадцать седьмой раз и ломает пяточную кость. Кипиш, Скорая Помощь, суета… Настроение вообще падает. Инструктор под запарку начинает наши мешки ещё раз проверять. Сёма там с ним что-то решает. По плану, нас должны поднять на тысячу шестьсот метров, мы прыгаем, а парашют раскрывается сам на километре о земли — так машинки поставлены. Если что-то ни так — срабатывает запасной парашют на четырехстах. Я смотрю на всю эту кашу и думаю: если уж такой большой мешок не сработает, то как же мне доверять этой маленькой сумочке, где лежит запаска? Но делать нечего — я уже назвался груздем.
Подходит наша очередь. Мы девять человек, — три тройки, — залазим в «кукурузник». Настроение пакостное, вообще. «Кукурузник» — консервная банка, весь трещит, ревет, трясется. Точно знаю, что если залезу, придется прыгать — обратно никого не везут, если надо — выкинут, фамилию не спросят. Но я лезу в самолет, потому что все лезут. Садимся. Руки трясутся. Закрыли дверь, пошли на полосу, на разгон.
Я сижу, думаю: какой же я идиот! Люди придумали эту тряпочку, как последнюю соломинку для спасения, и то, в ситуации, когда другого выбора нет. А я сам, добровольно, решил испытать судьбу — повисеть на этой тряпочке над землей в полутора километрах. Идиот — одно слово!
Тем временем, самолет уже оторвался от земли. Я во второй тройке, значит, прыгаю на втором круге. Сижу — волнуюсь. Все сидят волнуются — это видно по заострившимся рожам.
И тут, вдруг, поворачивается к нам пилот, который сидит за штурвалом в каких-то тапочках, в трико с растянутыми коленями, в тельняшке.