Выбрать главу

Ну, пусть, что совсем не девушка, ты вожак, ты знаешь теперь, как меня называть. А у меня в то время как было? От одного отобьешься, а другому проще дать, чем доказать, что ему это не надо. Бывало у меня и с мужчинами, и с женщинами, а почему нет? Да только не за деньги, и не за работу, а так — под интерес, под настроение, да и попробовать поначалу любопытно было, а то знакомые, подружки всякие, дел не по делу в ухо жужжат: этот, мол, так умеет, а тому только вот этак подавай… Не люблю сидеть и молчать, как дурочка, а еще больше не люблю говорить о том, чего не знаю и не пробовала… ну, вот, значит, и пробовала иногда… Ну, вот перебил меня…

Значит, одному я позировала месяца четыре назад, долго, почти три недели он что-то с меня рисовал, говорил, задумка не получается, а в это время к нему и друзья заходили, и знакомцы разные, он меня и свел с одним полицейским, но не простым, как оказалось, а из какой-то секретной полиции, я и тогда и сейчас в этом не разбираюсь. Может, он и вовсе бандитом был, я же документов не спрашивала, да мне в тот момент и не важно совсем это было.

На меня мелкая шпана в квартале, где я квартирку снимать одна стала, наезжать принялась. Мол, дружить надо с нами, делиться заработками, поласковее быть, тогда никто не тронет, а даже еще и уважать будут. Знаю я это уважение через ласку. Раз-другой, а потом глядишь, он тебя уже под друзей подкладывает, клиентов ищет, сколько такое у девчонок бывало…

Вообщем, пожаловалась я тому полицейскому, что у художника встретила, мне тот полицейский и помог, даже так получилось, что и спать с ним не пришлось, вот только пришлось через него знакомиться еще с одним типчиком. То ли ученым, то ли исследователем каким-то. Мутный тип, что тут говорить. Весь из себя непонятный. Смотрел всегда на меня, как на какую-то бабочку в коллекции под стеклом. И говорил также. Пару раз просил кровь сдать для обследования. Я-то тогда подумала — брезгливый и осторожный, после анализов в постель потащит, а он — нет. Просто еще внимательнее ко мне приглядываться стал.

Виделись мы всегда у кого-нибудь из художников. Как он узнавал, кому я в это время позирую — черт не поймет, но всегда заявлялся с кем-нибудь из приятелей того художника, вроде бы, как не специально ко мне, а — с вином, с закусками, в гости, мол, зашел, на огонек. Ну, художники, конечно, пировать, любят они это дело даже больше, чем кисточками орудовать, стол накрывают, вино по стаканам, разговоры всякие про собственную гениальность и непонятость, мне тоже хорошо, часики тикают — раз, можно на халяву поесть и выпить — два, да и разговоры иной раз интересные получались у них, не только про свои краски и кисточки.

А тип этот, его всегда Мироничем звали, без имени, без отчества, без кликухи, подсаживался ко мне и расспрашивал. О детстве, о школе, о том, что в Городе делала, как приехала. Подробности пытал, но не про интим, его это мало интересовало, а все больше про то, как вижу, слышу, что чувствую…

Я даже как-то привыкла к нему, ну, к тому, что он есть и частенько поблизости. Ну, привыкают же люди к тараканам в доме, и ничего…А вчера он ко мне на квартиру приперся. Впервые, не предупреждая. Я ему никогда не говорила, где живу, но видать, что знал от того друга из полиции, что мне помогал против бандитов местных. Я себе вчера выходной устроила, дела тут эти мои, сам понимаешь, да и просто так захотелось, решила в доме прибраться, телек посмотреть. Прибраться-то успела, а потом он заявился, притащил бутылочку винца хорошего, видел, что с художниками я выпить не брезгую и не напиваюсь никогда, поболтал так — ни о чем вроде, о погоде, о новом фильме, что на неделе в киношках появиться должен, а потом попросил вот тебя встретить и сказать одну всего фразу, ну, мол, отдай, что взял. А меня при этом и к месту встречи довезут, и обратно с шиком на авто доставят…

Мне это не понравилось, пристала к нему: зачем? почему сам сказать не может или кто другой? причем тут я? Ведь сразу подстава чувствуется. Он долго так отбрыкивался, все отшучиваться пытался, вертелся, как уж под вилами, да только натужено, как на горшке, сидел-пыхтел, а потом…