Я знаю, что в такой момент люди тут же теряют текущую мысль. Мне хотелось посмотреть на цвет пирамидки. Она была черной.
На следующий день я сидел на скамейке в Нескучном саду и вертел в руках черную пирамидку Олеси. Я не понимал, как это возможно. Она же не мертва. В зомби мне как-то не верится. В чем же дело?
— Привет, — поздоровалась Олеся.
Я не заметил, как она подошла.
— Привет, — ответил я.
Она села рядом.
— Ты чувствовал что-нибудь, когда я вчера шла за тобой?
— Только то, что за мной кто-то идет.
— Слабость? Головокружение? Усталость?
— Нет, ничего такого. Можно взять тебя за руку? — спросил я.
— Да.
— Теплая. Странно это все.
— Ты имеешь в виду свидание? — спросила Олеся и засмеялась. — Это и правда самое странное свидание на свете и разговор. Пошли гулять!
Мы долго бродили. Говорили о всякой ерунде. Я внимательно рассматривал ее. Не по-осеннему легкое платье и кроссовки. Светлые волосы, убранные в тугой хвост. Карие глаза и очень белая кожа.
Иногда она пристраивалась за какими-нибудь людьми и несколько секунд шла за ними след в след. Если Олеся теряла мысль в такой момент, пирамидка оставалась зеленая. Радость.
Одну я подхватил, разогрел в руке и выпил воду. «Господи, как же хорошо чувствовать себя живой, и как хорошо, когда есть силы жить. Какие сильные следы. Только бы не промахнуться, Олеся, наступай четко в следы. Хорошо, что у меня такой маленький размер ноги. Сколько же сил в этом человеке, не пропустить бы момент, когда он начнет слабеть, чтобы отпустить», — думала она.
Мысль закончилась. Она забирала силу у людей, в чьи следы наступала. Своих сил, чтобы жить, у Олеси, видимо, не было. Отсюда и черная пирамидка. Мои силы забрать не получилось, и ей стало интересно. Ну что ж, она мне нравится. «Слава богу, ты не один сумасшедший в этом мире», — подумал я.
— Что ты сделал? — спросила меня Олеся.
Казалось, она разозлилась.
— Ничего не делал, — ответил я.
— Врешь, я чувствую.
— Вру, — ответил я и рассказал ей все про потерянные мысли.
Она рассказала мне все про следы. Больше мы не расставались.
Каждый вечер мы выходили гулять. Она набиралась сил в следах, а я собирал пирамидки. Только тогда мир обретает смысл, когда можешь его разделить с таким же ненормальным, как ты.
Через год, в день памяти, я взял черную пирамидку матери и попросил Олесю пойти со мной на кладбище. Мы взяли бутылку водки, стаканчики, вареные яйца и конфетки. Помянули. Я положил пирамидку на могилку. Она тут же растаяла и впиталась в землю. Когда пошли домой, Олеся ушла чуть вперед, пока я закрывал калитку на оградке.
— Олесь, — позвал я ее.
— Да?
На земле лежала пирамидка. Я поднял ее. Внутри был свет, похожий на пламя свечи. Теплый. Я растопил пирамидку в руке и выпил воду.
— Я тоже тебя люблю, — сказал я.
Отражение
Мало кому показалось странным, что на YouTube перестали появляться новые ролики. Мы тут в России вообще сначала думали, что нас опять везде забанили, но потом и фэйсбук опустел, а за ним и местные социальные сети. Все работало, просто люди ничего не писали. Никакого контента. Ленты почти везде состояли из коммерческих текстов.
Новые книги еще появлялись несколько лет. Издательства вытаскивали из загашников всех, кого никогда не собирались печатать. Новые фильмы тоже какое-то время появлялись, видимо, пока не закончились все не снятые сценарии. Смотреть эти фильмы было невозможно. Актеры даже не пытались играть. Даже те актеры, кого считали гениальными, превратились в бессмысленный, лишенный эмоций картон.
Удивляло, что мало кого это волновало. Никто не бил тревогу. Не задавался вопросом, что случилось. Нет так нет.
Только некоторые из стариков, кто не хотел стареть и активно поглощал контент, волновались. И совсем немного таких, как я, кому еще нет сорока.
Я писал в мессенджеры тем, кого любил читать, спрашивал, что произошло. Все, как один, отвечали: «Не хочется почему-то».
Процветали только сервисы публикации фотографий и коротких видео. Такие как инстаграм или TikTok. Там все было в порядке. Люди по-прежнему тоннами вываливали селфи. Правда, совсем исчезли тексты. Даже там. Только селфи. Ни фотографий еды, ни фотографий из путешествий, даже котов никто не фотографировал. Даже котов! И что совсем странно, никто никого не лайкал.
Я редко постил в инстаграм. Может, потому что не очень-то и хотелось, может, потому что рожей не вышел, но очень любил смотреть на других, какими бы странными ни казались мне эти люди.