— Помоги, сынок! — Она крепко вцепилась в Гришкину руку.
Проезжая часть давно осталась позади. Словно в забытьи Жгутов шел со старухой до тех пор, пока не оказался у дверей своей квартиры.
— Надеюсь, ключи у тебя есть? — поинтересовалась странная бабка. — Не волнуйся, я ненадолго!
Гришка, как заговоренный, пропустил старуху. Не разуваясь, она прошла на кухню, поставила на плиту чайник. Платок сполз с ее головы, высвободив густые, без седины волосы.
— Ну, чего растерялся? Ты же дома!
Старуха присела на табурет и оперлась на клюку. Она не дала Гришке опомниться и завела разговор.
— Я тебе кое-что расскажу. Не сомневайся в подлинности истории. Ты читал Библию или хотя бы просматривал ее? — старуха взглянула на Гришку и продолжила: — Давно это было — в ту пору Иудеей правил Ирод Антипа. На день его рождения собрались почетные гости — старейшины израильского народа. Желая угодить им, Ирод уговорил свою падчерицу Саломею сплясать. Танец семи покрывал очень понравился гостям. В благодарность царь поклялся исполнить любое желание падчерицы. Та не знала, что просить, и посоветовалась с матерью: «Чего требовать у него, я же ни в чем не нуждаюсь!» Мать с ухмылкой подсказала: «Голову Иоанна Крестителя!» Неожиданная просьба вынудила Ирода смутиться. Дело в том, что пророк пользовался в Иудее уважением, и его казнь могла вызвать смуту. Но отрекаться от данного слова Ирод счел непозволительным. — Старуха устало закрыла глаза. — А теперь догадайся, кто я?
Гришка относился к категории людей, не способных без заминки ответить на внезапный вопрос. Требовалось время — взвесить все за и против. Он пожал плечами.
— Преподавателем, наверное, работали?!
Бабка засмеялась. Жгутову показалось, что морщины на ее лице разгладились, и она не такая уж древняя, какой выглядела при встрече. Старуха резко поднялась со стула. От ее беспомощности, что была у дороги, не осталось и тени.
— Имя мое Саломея! Хочешь — верь, хочешь — нет, но это я ублажала гостей во дворце! Я, подобно Агасферу, перехожу из века в век. Разница лишь в том, что он умрет, дождавшись второго пришествия Христа, я же избегу этой участи!
«Сумасшедшая!» — Жгутов решил вызвать скорую помощь и избавиться от непрошенной гостьи.
— Не торопи события, Гриша. Врачи скорее сочтут за безумца тебя, чем благообразную бабульку. Я же могу одарить тем, чему позавидуют многие жители земли! — Загадочная улыбка озарила ее лицо. — Вечностью! Да-да, ты не ослышался. Взамен я потребую немного — всего лишь ночь любви!
Легкость, с которой старуха прочла Гришкин замысел, вызвала у него потрясение. День за окнами незаметно угасал. Чем темнее становилось в комнате, тем моложе и обольстительнее выглядела старуха. Она подошла вплотную, Жгутова окатило жаром.
— Колеблешься, не веришь?.. — Саломея обняла парня.
Губы старухи коснулись Гришкиной щеки. Небывалое доселе возбуждение лишило парня рассудка.
— Все так неожиданно!.. — Он обнял и стал целовать бабку.
— В жизни все непредсказуемо: и рождение, и смерть! В этом ее тайна и прелесть!
Балахон старухи сполз к ее ногам, обнажив красивое, стройное тело. Сильно изменившаяся внешне, она прижалась к Гришке, чем довела его до головокружения. Все сомнения в дальнейших действиях отпали сами по себе. Жгутов подхватил Саломею на руки и окончательно забыл о душевных муках, связанных с потерей любимой. Впереди ждала бесконечная ночь.
Изнуренный Жгутов мечтал о передышке, веки его слипались. Ночь тем временем таяла. Восход ничем не отличался от заката и пророчил кому-то начало дня, а кому-то его конец.
— Мне пора! — Саломея поцеловала Гришку в лоб.
— Ты еще придешь? — сквозь дрему спросил он.
— Я прихожу единожды!
Гостья оделась и вышла из комнаты.
Жгутов с трудом открыл глаза. Из прихожей долетели брошенные старухой слова:
— Мы сделали выгодный обмен: я получила молодость, ты — вечность! Прощай! — Хлопнула входная дверь.
Жгутова с тех пор никто не видел. Запах тления, сочившийся из его квартиры, вынудил соседей обратиться в органы. Милиционеры вскрыли замок и обнаружили на диване труп старика. Никому в голову не могло прийти, что гниющие останки принадлежат Гришке; единственный свидетель драмы — фарфоровый Пьеро — лука-во улыбался, храня жуткую тайну.
II
Волхвы сверились по звездному небу и огляделись. Невдалеке стояла лачуга, окруженная кустами жимолости. Старцы выбились из сил и затеяли спор. Позубоскалив, они подошли к распахнутой настежь двери. Их встретила непроглядная тьма.