– А где твои подружки? – ехидно спросила Снежана.
– Они сегодня не выйдут.
– Поэтому ты решила играть с нами? А нам и без тебя весело.
Какая Снежана вредная! Да, у Юли есть Лиза и Софийка, с ними она проводит больше времени, а Снежана – с Машей, Аней и Полиной. Но если Снежана одна, Юля без колебаний зовёт Снежану к ним.
Хорошо Насте-Лисёнку: Витюля мигом объяснил малышам, что в песочнице места хватит всем, и Лисёнок теперь лепит свои пирожные. А Юле остаётся лишь смотреть, как другие играют.
Папа говорит, люди любят охранять свои песочницы, потому что им кажется, что придёт кто-то чужой и разрушит песочные замки, которые они строили. Юле это непонятно: а почему им так кажется? Может, никто разрушать не собирается?
Может. Но людям трудно в это поверить. И подружиться с чужими иногда трудно. Проще их высмеять или прогнать.
Юля следила за полётом мяча от Маши к Ане, от Ани к Полине и мечтала: была бы Земля огромной общей песочницей, откуда никого не прогоняют, а люди там все вместе строят волшебный замок, в котором каждому уютно и радостно.
В Юлины мечты ворвался испуганный крик Снежаны. Снежана неудачно подпрыгнула на скейтборде, и доска переломилась надвое. Наверное, Снежана не виновата: доска старая и дряхлая, надоело ей терпеть прыжки на своей спине. Но для брата Снежаны это слабое оправдание. Самое ужасное – именно в этот момент он решил посмотреть в окно.
Выглядела Снежана такой же переломившейся, как доска.
– Взяла без спроса, ещё и сломала! – кричал на неё брат, выскочив во двор. – Сплошные неприятности от тебя, ничего хорошего сделать не способна!
Вообще-то получила Снежана за дело, но последняя фраза брата задела её не на шутку.
– Совсем ничего? Это ведь неправда, девочки?
Подружки Снежаны задумались. Полине Снежана как-то электронного робота поломала, Анин дневник залила компотом, Машин телефон в мусорный бак уронила. Ничего хорошего на ум не шло.
Снежана захлюпала носом.
– А я помню, – нашлась Юля, – ты замёрзшего голубя отогрела. Он в снегу сидел с перебитой лапой, а ты его спасла.
Взгляд Снежаны был полон благодарности.
– Ты по-о-омнишь? – протянула она.
Конечно! Хорошее помнить приятнее, чем плохое.
– Ну вот, а я, а я… – Снежана виновато опустила голову. – Не обижайся на меня, ладно?
– Бумайоки долго ни на кого не обижаются!
– Кто это – бумайоки?
– Потом расскажу, – прикусила язык Юля: раскрывать тайну планеты Бума-Бумай-Ок без разрешения остальных жителей некрасиво.
Вечером, по обыкновению, шестеро друзей встретились в чате, и Юля начала убеждать бумайоков:
«Это же здорово, если наша планета будет не только для нас, а для всех, кто захочет стать бумайоком».
«А смогут они соблюдать кодекс бумайоков? – засомневалась Лиза. – И как мы узнаем, соблюдают или нет? Кто это проверит?»
«А зачем проверять? – удивился Витюля. – Бумайок на то и бумайок, чтобы уметь оценивать свои поступки самостоятельно и быть к себе строгим».
После этой длинной и умной фразы Витюли все принялись размышлять, поэтому ничего не писали. А Ярик сочинил стих:
«Почему ужасно? – не понравилось Тиму. – Строг, и всё. И с уроками странно. Почему их нет? Учиться и бумайокам надо».
Тим сочинил свой стих:
Ярику стих Тима тоже не понравился:
«Лиза, скажи, у меня лучше?»
«Лучше. Бума-строг – непонятно что».
«Лиза опять выбрала Ярика. Всё с ней ясно», – набрала сообщение Софийка и по ошибке отправила Тиму вместо Юли.
«Ну и пусть, – ответил Тим. – Мне больше другая девочка нравится, которая в шляпке».
Потом Ярик и Тим продолжили спорить о стихах, Софийка, Витюля и Лиза выбирали, что нарисовать на эмблеме бумайоков, а Юля сидела и думала: хорошо, когда все такие разные, но помещаются в одной песочнице.
Качели (вместо эпилога)
Каждые качели играют свою мелодию, но некоторые люди слышат только скрип и ничего больше. Наверное, не умеют слушать. Или качели не хотят им открывать тайну, которую берегут от случайных ушей. А Юле открыли. Она давно поняла, что качели – это скрипачки-волшебницы. Тому, кто на них катается, они могут «наскрипеть» хорошее настроение. А если прибежать рано утром и сесть на качели, когда во дворе никого нет, обязательно произойдёт что-нибудь чудесное.